обвинения друг в друга, но затем расстались «как полудрузья».75
Вновь пробудившийся радикализм Геббельса усилил контраст с Мюнхеном. Его не устраивало, что в это время Гитлер, казалось, был полностью поглощен новой штаб-квартирой в отреставрированном Коричневом доме (бывший дворец Барлоу) на видном месте на Кёнигсплац, куда НСДАП переехала в январе . 76 Когда в феврале он услышал от
Сказав Стеннесу, что лидер СА Рём, возможно, был гомосексуалистом – тот самый человек, о котором Геббельс несколькими неделями ранее предупреждал о берлинском лидере СА с такой же репутацией!77 – он обрушил ещё большую злость на руководство партии: «Возмутительно! Гитлер опять недостаточно осторожен. Мы не можем допустить, чтобы партия стала Эльдорадо для 175-х». *2, 78
На встрече с берлинскими руководителями СА в своей квартире Геббельс обнаружил «сильную антипатию к Мюнхену», но сам он «был в хороших отношениях с людьми». 79 В начале марта в Мюнхене он обнаружил, что согласен с лидером партии по многим вопросам, но также пришёл к выводу, что Гитлер «слишком слаб и слишком склонен к компромиссам. Хочет добиться власти любой ценой, и хочет её немедленно». 80
В баварской столице он обсудил с Рёмом вопрос о напряжённости в СА, в частности, о критических отношениях между СА и СС. «Рём видит вещи правильно, но Гитлер не желает слышать ни слова против СС. Его конёк — телохранители!» В споре между СА и партией он видел себя в благородной роли «посредника». Он решил «поддержать законные требования Стеннеса от имени СА», но также всеми силами бороться с любой тенденцией «устроить путч против партии или Гитлера». 81
Несколько недель спустя Геббельс с трудом удерживал Рёма от увольнения Стеннеса. Как и во время многочисленных визитов в Мюнхен, Геббельс убедил себя, что менее «активистская» позиция Гитлера была обусловлена коварным влиянием его окружения, ужасной «мюнхенской среды»:
«Посиделки в кафе. Хозяин — буржуа. Ужасно видеть его среди этих филистеров». С другой стороны: «Если дело дойдет до прорыва, я поддержу Гитлера, хотя считаю, что многое нужно реформировать на низовом уровне». 82
В конечном счёте, именно потому, что, несмотря на все свои сомнения, он всегда был полон решимости оставаться верным Гитлеру, его отношения с другими политиками-национал-социалистами, такими как Стеннес, Геринг и Рём, были столь напряженными: он не хотел втягиваться во внутрипартийные альянсы, которые могли бы в конечном итоге привести к конфронтации с лидером партии. Он считал, что своим местом в НСДАП он был обязан прежде всего особым отношениям с Гитлером и ни в коем случае не допустил бы, чтобы какие-либо другие политические связи внутри НСДАП поставили под угрозу это привилегированное положение.
Крайняя приспособляемость берлинского гауляйтера проявилась и в другой области. Он считал, что экономическая политика партии остро нуждается в пересмотре. После выборов в сентябре 1930 года он написал две редакционные статьи для газеты «Der Angriff» , призывая партию быть более конкретной в своих заявлениях по экономическим вопросам. Он считал, что двадцать пять пунктов партии, принятые в 1920 году и объявленные Гитлером неприкосновенными (среди них было требование «доли в прибылях крупных компаний», а также земельная реформа), могут быть лишь «рамками». Геббельс призвал руководящих товарищей партии собраться, чтобы «путём обсуждения и обмена идеями решить проблемы, которые отчасти всё ещё остаются спорными или неясными сегодня ». 83 И действительно, такая встреча состоялась в декабре 1930 года. После консультаций
«Гитлер и большое число экспертов», Геббельс, предложили определение социализма, которое сразу же встретило «восторженное» одобрение Гитлера:
«поставить понятие народа выше понятия личности». Геббельс был уверен, что «это найдет свое отражение в программе». 84
Однако коллективные обсуждения будущей экономической программы, не говоря уже о конкретных политических решениях, не были стилем, который предпочитал Гитлер, поскольку он был в целом более склонен занимать тактическую позицию в таких вопросах.
В январе 1930 года он создал в штаб-квартире новый отдел экономической политики под руководством Отто Вагенера, который затем приступил к работе – конкурируя с другими подразделениями НСДАП – над экономической программой. В марте 1931 года Вагенер