Когда он не явился на судебное заседание в конце апреля (речь шла о новых оскорблениях, напечатанных в «Der Angriff») , отправившись вместо этого на конференцию в Мюнхен, берлинский прокурор отправил в Мюнхен своего чиновника. Геббельс был арестован в тот же день и доставлен обратно в Берлин ночным поездом под стражей. 111 Там его оштрафовали ещё на 1500 рейхсмарок, а два дня спустя приговорили к штрафу в той же сумме и месяцу тюремного заключения. 112 Два дня спустя его оштрафовали ещё на 1000 марок. 113 Геббельс жаловался в редакционной статье в «Der Он злился на накапливающиеся штрафы. Тем самым он невольно показал, что неустанное преследование закона действительно вредит ему. 114
OceanofPDF.com
СПОРЫ ВНУТРИ ПАРТИИ
После выборов в сентябре 1930 года Геббельс занялся серьёзным расширением рейхспропагандистской машины в Мюнхене. В ноябре 1930 года он приобрёл там заместителя, Хайнца Франке, штат которого вскоре насчитывал около десяти человек.
Деятельность отдела пропаганды включала, помимо прочего, выпуск серии публикаций, организацию школьных мероприятий и выпуск
фильмы и граммофонные пластинки.115
В циркуляре от января 1931 года Геббельс выразил крайнее недовольство деятельностью пропагандистских отделов гау: «Целью пропагандистского отдела рейха является создание первоклассного аппарата, функционирующего в соответствии с директивами штаба, подобно безупречной точности двигателя, и рейхсбюро не намерено позволять непокорным или некомпетентным пропагандистским отделам гау отвлекать себя от этой цели» .
После пресс-пропагандистской конференции 117 в Мюнхене 26 апреля 1931 года Геббельс опубликовал «Руководящие принципы по управлению пропагандой НСДАП» в
«Wille und Weg» («Воля и путь»), недавно основанный информационный бюллетень Имперского управления пропаганды. В частности, он подробно описывал обязанности руководителей пропагандистских отделов гау, которые «практически» подчинялись Имперскому управлению пропаганды, и давал указания по проведению собраний, отправке партийных ораторов в партийные организации по всей стране и выпуску листовок. 118 Его самоуверенный вид вряд ли располагал к нему партию. Для него не было неожиданностью обнаружить на конференции, что он не пользовался особой популярностью у высших партийных функционеров и что о нём ходили злобные слухи:
«Меня никто не любит». 119
После Мюнхенской конференции у него состоялся продолжительный разговор с Гитлером. Гитлер заявил, что он «полностью свободен от подозрений в мой адрес и самым резким образом осуждает всю агитацию против меня в партии. Я спросил его,
Он полностью доверяет мне и всецело выступает на моей стороне.
«Берлин принадлежит вам, и так он и останется!» 120
В последующие недели его дневник изобиловал критическими замечаниями в адрес Гитлера. Считая «Майн кампф» «честной и смелой книгой», он также находил «стиль […] порой невыносимым». Более того: «Нужно быть терпимым. Он пишет так же, как говорит. Воздействие прямое, но часто и неуместное». Комментируя встречу с Гитлером в отеле «Кайзерхоф» несколько дней спустя, он писал: «Он ненавидит Берлин и любит Мюнхен. […] Но почему именно Мюнхен? Я не понимаю». 121
В мае 1931 года состоялся суд над Стеннесом, грозивший Гитлеру серьёзными трудностями из-за заявления Геббельса, сделанного несколькими годами ранее. Опасность, избежавшая Лейпцигского процесса по делу о государственной измене, теперь, казалось, снова подняла свою уродливую голову. Поэтому неудивительно, что Геббельс «с учащённым сердцебиением» ожидал показаний Гитлера.122 Дело в том, что члены печально известного штурмового отряда СА «33» снова предстали перед судом; на этот раз обвинение заключалось в покушении на убийство. Дополнительное обвинение утверждало, что насилие со стороны СА носило систематический характер и что за ним в конечном итоге стояло руководство СА и партии. Среди вызванных были Стеннес, который теперь был отстранён от дела, но который возглавлял СА в Восточной Германии во время упомянутых нападений; и Гитлер, как глава всей партии.
К удивлению Геббельса, Стеннес заявил в суде, что в его время партия следовала строго законному курсу. Гитлеру, который давал показания довольно безропотно, предъявили отрывок из «Der Нацистско-социалистическая листовка, написанная Геббельсом, в которой говорилось, что национал-социалисты хотят
«революция»: «Тогда мы отправим парламент к черту и создадим государство на немецких мускулах и немецких мозгах!»123 Радикализм Геббельса вызывал у Гитлера неловкость: «Назначая Геббельса, я не учел всего содержания листовки», — ответил он. «В любом случае, сегодня он должен строго следовать линии, установленной мной и никем, кроме меня» .124