Два дня спустя Геббельс вернулся в Рейхстаг, чтобы закончить свою речь.
Прежде всего, он отверг обвинение в намерении оскорбить рейхспрезидента. Чтобы «доказать» свою невиновность, он снова зачитал отрывок из
В парламентском протоколе фраза, содержащая ссылку на «партию дезертиров», вызвала возмущенные протесты социал-демократов, но он был надёжно защищён регламентом. Затем, в оставшейся части речи, Геббельс перешёл к лобовой атаке на канцлера Брюнинга, заявив, что предстоящие президентские выборы станут референдумом по политике Брюнинга.
13 марта страна должна была решить, «кто достоин власти в Германии, мы или вы». 81
После выступления он отправился в Кайзерхоф, где, по словам Геббельса, Гитлер был в большом «энтузиазме» от его выступления. Геббельс также считал триумфом дела национал-социалистов то, что лидер партии только что получил немецкое гражданство благодаря назначению чиновником в Брауншвейге, где уже правила НСДАП, и впервые получил законное право занимать государственную должность в Рейхе.
Для кампании, начавшейся 27 февраля, Геббельс временно переместил часть имперского управления пропаганды в Берлин. 82 29 февраля он доложил Гитлеру о своей стратегии кампании: «Мы будем вести нашу войну главным образом посредством плакатов и речей». 83 Однако Геббельс использовал и нетрадиционные методы. Он записал граммофонную пластинку, разошедшуюся тиражом в 50 000 экземпляров, а также снял звуковой фильм, который, помимо прочего, запечатлел его в действии в качестве оратора . 84
Геббельс назвал выборы «решающей битвой» между Веймарской
«система» и национал-социализм, причем последний олицетворял «вождь молодой Германии», соперник стареющего Гинденбурга. 85 Гитлер был представлен избирателям в двойной роли: как даритель надежды и спаситель нации, стоящий над мелкими партийными дрязгами, но также как фигура, с которой можно было себя идентифицировать, как обычный человек и бывший фронтовик. Культ вождя, господствовавший в партии с 1922–1923 годов, но укрепившийся после её возрождения в 1925 году, теперь систематически использовался для первых
время как предвыборная стратегия.86
Геббельс сделал всё возможное, несмотря на периодические сомнения в отношении вождя, своей политикой, полностью ориентированной на Гитлера, чтобы укрепить его личное положение в партии и позитивно преобразить его роль как лидера. Но сосредоточение партийной пропаганды исключительно на Гитлере было первым делом, даже для Геббельса. Следуя такому подходу к кампании, он
восславлял Гитлера в серии статей в Der Angriff (которая была снова запрещена на неделю в начале кампании )87 как «политического борца»,
«государственный деятель», и не в последнюю очередь как «добросердечный человек», который был «особенно любящим детей». Гитлер был человеком «тончайшего интеллектуального вкуса, ярко выраженной художественной чувствительности», который «никогда не произносил ни слова, которое не было бы для него
лично верю».88
1 марта Геббельс отправился в турне с лекциями, в ходе которого он посетил Магдебург, Эссен, Дюссельдорф и Кельн. 89 6 марта 1932 года, в самый разгар предвыборной кампании, социал-демократическая газета «Welt» ам Монтаг опубликовал несколько писем Рёма Карлу-Гюнтеру Хаймзоту, врачу и пионеру движения за освобождение гомосексуалистов, в которых Рём открыто говорил о своих гомосексуальных наклонностях. 90 Геббельс немедленно позвонил Рёму, который признал, что «это правда». Он также позвонил Гитлеру, который велел ему «отвергать все обвинения как откровенную ложь». 91 С отвращением Геббельс простонал: «Ох, с меня хватит всех этих гомосексуальных дел».
Когда он встретился с Рёмом несколько дней спустя и обнаружил, что тот «полностью здоров», он просто не мог в это поверить. 92 Но он был рад узнать немного позже, что в своём неприятии гомосексуализма Гитлер «занимает такую же твёрдую позицию, как и я. […]