– Ну привет, Георгий,– Паша первым делом протянул руку ему.– Рад видеть человека, о котором так много слышал. Ты, говорят, добрый…
– Если веришь, то спасибо,– улыбнулся Гоша и заглянул в кристальные глаза Глевского – тот снял очки.
Но Паша отвёл взгляд, а потом посмотрел на живот своего нового знакомого – живот этот явно переваливался через пояс штанов. Меня тогда покоробило. Как-то уж слишком презрительно и откровенно поступил мой товарищ. Однако Гоша то ли не заметил, то ли не придал значения – вместо этого он сказал:
– Сёма тоже про тебя рассказывал много разных вещей. Очень хвалил твой ум.
– Если сам Сёма, да ещё и хвалил, то тут бесспо-орно,– издевательски, но самодовольно проговорил Паша и ухмыльнулся.
Я так и не понял, чего он тогда добивался: то ли проверить хотел, то ли поссорить нас с Гошей, только что-то тут было. Что-то странное и тёмное.
– Ну да ладно,– оборвал струну Паша.– Простите за желчность, сегодня у меня хорошее настроение, и особенно тянет кого-нибудь… побесить. Гоша-а, Гоша… Знаешь ты, Гоша, зачем наш друг Семён нас собрал, а?
– Нет, не знаю…
– Вот и я не знаю. Но у меня есть одна догадочка, которую я пока приберегу. Начать лучше не с этого. Давайте оттолкнёмся от самого банального знакомства. То, что Сёма нас друг другу расписал – это, конечно, хорошо, но достаточно ли? Ты как думаешь, дружище?
И он вскинул голову в мою сторону. Я согласился: не достаточно.
– Раз не достаточно, то, многоуважаемый Георгий, попрошу вас познакомить меня с вашей распрекрасной личностью. Если вас это, конечно, не затруднит.
– Мне не трудно, я расскажу… С чего бы начать?
Гоша усмехнулся и, кажется, придумал, как начать:
– Мы с родителями переехали в Питер, когда мне было три. Я вообще-то с юга: есть под Краснодаром городок такой, Паравольск называется,– вот я оттуда…
С семьей живём дружно, хотя иногда тяжеловато приходится: у меня два брата и две сестры, всех прокормить – целая история. Но с ними мне очень повезло. Они все хорошие и понимающие люди. Что ещё рассказать? Если про себя, то вот что есть: верю в Бога, хотя характер у меня слабый, да и серьёзные решения долго принимаю. Хочу быть лучше… Но с этим так же тяжеловато, как и с…
Тут он прервался и после некоторого раздумья, нахмурившись, отрезал:
– Неважно.
– Эх, Георгий, Георгий… А начинал за здравие!.. Ну что, теперь я, что ли? – Паша поправил волосы и стал говорить, как настоящий оратор, только немного переигрывая (впрочем, намеренно).– Мы с родителями… Ах, да, у меня же он один – родитель… Мы с родителем не переезжали в Град Петров в виду одного обстоятельства: здесь, среди рек и болот, суждено было родиться мне, Павлу Викторовичу Глевскому. С самого раннего детства меня не любили, но били, били жестоко и нещадно,– Тут он заговорил серьёзно.– А на самом деле, рос я действительно паршиво. Самое забавное, что, родись я где-нибудь в Африке, в голодном, никому не нужном племени, я бы думал точно так же. Видимо, везде живётся паршиво…
Отец плюнул на меня ещё до моего рождения. Всё, что он делал – это деньги давал. На нянек, репетиторов разных – в конце концов, человек влиятельный не имеет права воспитать человека недостойного. Как думаете, между прочим, достоин я своего… папаши? Ай, можете не отвечать…
Да, я рос в богатой семье, если можно так назвать двоих эгоистов, живущих под одной крышей. Хотя знаете что: не думайте, что я обвиняю папку. Это ведь его пример мне глаза открыл. Он живёт для себя, и я так же живу, иначе какой смысл у жизни? Срывайте цветы удовольствия, друзья мои – вот, в чём суть. Я – эгоист, гедонист, прагматик, здравомыслящий или просто чёрствый ублюдок. Называйте как хотите.
Таков мой короткий портрет, друзья: остальное вы и сами уже додумали, поэтому больше говорить не стоит. К тому же, я верю, что Сёма про меня плохого не скажет, поэтому портрет этот, очевидно, лёг в голове Георгия на хорошую основу. Основу… Точно, чуть не забыл: Георгий, скажи пожалуйста, как тебе моя – как бы это назвать? – личность (или душа)? Урод я или нет?