Де Герми, как обычно, занялся приготовлением кофе, Дюрталь извлек из буфета маленькие рюмочки, Гевэнгей набил трубку. Когда гул колоколов осел, впитался в поры стен, Гевэнгей выпустил первый клуб дыма и произнес:
— Я провел несколько восхитительных дней в доме, где живет доктор Иоханнес. После той встряски, которую я получил, было ни с чем не сравнимым блаженством укрепить свои силы в атмосфере любви и покоя. К тому же доктор Иоханнес осведомлен в теологии и в оккультных науках лучше кого бы то ни было. Никто, за исключением разве что проклятого Докра, не проник так глубоко в тайны сатанизма. Во Франции лишь эти двое сумели перешагнуть порог сверхъестественного и, каждый в своей области, добиться некоторых результатов. Разговоры с ним доставляли мне огромное удовольствие, и я вынес массу нового даже из бесед о судебной астрологии, знакомой мне до мельчайших деталей. Но меня особенно поразили его суждения о будущем перерождении народов.
Уверяю вас, он — пророк, посланный ради страдания и славы на землю Всевышним!
— Мне кажется, — улыбнулся Дюрталь, — что учение о Параклете, Духе-Утешителе, проповедь мессии официально осуждены Церковью как ересь монтанистов.
— Да, но все упирается в вопрос о том, каким представляется явление миру Параклета, — парировал вошедший в эту минуту звонарь. — Это и вполне ортодоксальная доктрина, развивавшаяся святым Иринеем, святым Юстинианом, Скоттом Эригеном, Амори де Шартром, и таким выдающимся мистиком, как Иоахим де Флор! В средние века верили в Духа-Утешителя, и, признаюсь, меня преследуют мысли о нем, они греют мою душу, отвечают моим самым горячим чаяниям.
Он сел и сложил руки на коленях.
— Возможно, все это лишь иллюзия, — продолжил он, — но она дарует утешение христианам, затерянным в этом хаотическом мире, который так трудно не возненавидеть!
— Каюсь, что, несмотря на пролитую на Голгофе кровь, я не чувствую, что искупление коснулось меня, — сказал де Герми.
— Существуют три царства, — заговорил астролог, приминая пальцем табак в трубке, — и первое — царство Ветхого Завета, Бога Отца, это царство страха. Второе — царство Нового Завета, Сына Божьего, царство искупления. А третье — это царство Евангелия от Иоанна, Параклита, царство любви. Это прошлое, настоящее и будущее человечества, его зима, весна и лето. Иоахим де Флор говорит: из ростков взойдут колосья, и колосья дадут пшеницу. Отец и Сын явились миру, так что очередь за Святым Духом, это логически вытекает из самого понятия Троицы.
— Да, и об этом настойчиво и авторитетно твердят многие тексты Библии, — подхватил Карекс. — Все пророки — Исайя, Иезекииль, Даниил, Захарий, Малахий — подтверждают это. В Деяниях святых апостолов, в первой главе, сказано достаточно ясно: «Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо». Откройте эту книгу, почитайте! И Иоанн Богослов объявляет в Апокалипсисе, этом Евангелии второго пришествия: «Христос грядет, и продлится царствие Его тысячу лет». Подобные откровения встречаются и у святого Павла. В Послании к Тимофею он призывает Спасителя, «который будет судить живых и мертвых в явление Его и царствие Его». А во втором Послании к фессалоникийцам, говоря о мессии, он пишет: «И когда явится беззаконник, его же Иисус упразднит явлением пришествия своего». Он считает, что Антихрист еще не открылся миру, следовательно, в этом фрагменте речь идет о втором пришествии, а не о первом, ознаменованном рождением Спасителя в Вифлееме. Святой евангелист Матфей передает ответ Христа первосвященнику Каиафе, спросившему его, он ли Христос, Сын Божий: «Ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных». И в другом стихе апостол добавляет: «Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь наш приидет!»
И еще множество тому подобных упоминаний, которые легко отыскать в Священном Писании. Бесспорно, те, кто ждет царства славы, опираются на богодухновенные тексты и могут смело, не боясь впасть в ересь, проповедовать доктрину, которая, по свидетельству святого Иеронима, в IV веке была принята всеми. А что, если мы отведаем напитка, которым так восхищается месье Дюрталь?
Это был густой сладкий ликер, пары нежного сиропа оседали где-то в глубине утробы.
— Недурно, — оценил астролог, — но действует усыпляюще.
И он налил себе добрую порцию живительного рома.