Сквозь отчаянные мяуканья растревоженных котят раздалось приглушённое звериное рычание, отчего я вновь широко распахнула глаза.
Его губы оказались совсем близко. Лицо обожгло тяжёлым мужским дыханием. И жар… Жар огромного тела, несравнимо более сильный, чем когда-то прежде. Он передавался и мне.
Коробка, зажатая между нашими телами, под давлением хрустнула.
Он же их раздавит…
– Не надо, – прошелестела одними губами. – Не делай этого.
Мышцы, словно свело от напряжения. От недостатка кислорода голова закружилась.
Неожиданно Бармалей мотнул головой, словно отказываясь от своей затеи, резко оттолкнулся от двери и зашагал прочь.
Я больно ударилась затылком о металл и, протяжно выдохнув, машинально облизнула пересохшие губы.
– Дура...
______________________________________
[1] Рассказ Антона Чехова «Письмо к учёному соседу».
⭐ Глава 13. Жизнь полна стриптизов
Слава
«Дзинь-дзинь…» – просочилось сквозь вязкую пелену сознания и мигом рассеялось в непрерывном пищании котят.
Я заворочалась, балансируя на границе между сном и явью.
«Дзинь-дзинь…»
С трудом разлепив губы, поморщилась от боли: каждую клеточку моего тела, затёкшую от неудобной позы, ломило, мышцы ныли. Судя по всему, эта ночь стала для меня не только беспробудной, но и неподвижной.
Приоткрыв один глаз, я свесила ноги на пол и, уцепившись одной рукой за спинку диванчика, со стоном подтянула своё тело и села. В поле моего зрения появился кухонный гарнитур.
– Ёпстудей, – беззлобно выругалась.
Надо же, уснула прямо за столом.
Потянулась к шейкеру с недопитыми аминокислотами, принюхалась.
– Фу-у-у, – скривилась, отставляя напиток подальше, потом потянулась, потёрла руками лицо и, мысленно откатившись во вчерашний день, засмеялась в ладони, вспомнив своё ночное словоизвержение.
«Дзинь-дзинь-дзинь…» – в дверь снова настырно позвонили.
Тело слушалось плохо, но я, кое-как встала и, покачнувшись, как каракатица потащилась открывать, на ходу оправляя майку с шортами.
Пока возилась с замком, отодвинула заслонку и прильнула к глазку, чтобы посмотреть, кто там так по-свойски трезвонит в мою квартиру спозаранку.
– Лёва? – удивилась, настежь распахивая дверь.
– Доброе утро. Слав… – парень затеребил крестик в мочке уха, прокашлялся. – Я спускался и… случайно… – замялся и затем огляделся, словно проверяя, не подслушивает ли нас кто-нибудь.
– Зайди-ка, – скомандовала я, нетерпеливо махнув головой, и отошла в сторону, пропуская Лёву внутрь. Захлопнув дверь, выжидательно уставилась в чёрные угольки его глаз. Парень в нерешительности затоптался на месте, разглядывая меня в тусклом свете, проникающем в коридор из кухонного окна.
– В общем, вот, – громко выдохнул он и, запустив руку в карман мешковатых камуфляжных брюк карго, протянул мне… трусики – те самые, красные, кружевные, что ещё вчера утром облегали мою попу. Рот самопроизвольно раскрылся, но из него не вырвалось ни звука, щёки вспыхнули. – Они висели на твоей ручке. И я подумал, что лучше… а то будут все ходить, глазеть… – голос Лёвы дрогнул, как и его рука, сжимающая бельё. – Я чисто случайно заметил…
– Какой ты глазастый, – ворчливо отметила я, забирая из его пальцев свои трусики, и сунула их в задний карман.
Парень явно чувствовал себя неловко. Как, собственно, и я.
– Извини, – зачем-то попросил прощения.
– Перестань, ты-то здесь причём… – успокоила я. – Спасибо, Лёв. Ты всё правильно сделал, – нервно дёрнула уголками губ, изображая улыбку и пытаясь его немного приободрить. А у самой внутри, будто вулкан проснулся. Растерянность. Гнев. Обида. Всё перемешалось, забурлило в крови. В груди запекло.
Вот же говнюк!
По квартире разнеслись протяжные мяуканья, перерастающие в прямо-таки душераздирающие завывания. Это меня охладило. И жар мгновенно улетучился, как нестойкий аромат поддельных духов.
Вздохнув, я вдруг опомнилась:
– Лёв, а тебе котёнок не нужен?
– Котёнок? – растерянно почесал затылок парень, а я решила ковать железо, не отходя от кассы.