Для забывших, напомню, что альфа это первая, а омега – последняя буква греческого алфавита.
– И что это значит?
– И первый и последний?
Кондаков замолчал, подбирая слова.
– А вот представьте хоровод. Множество людей взялись за руки и встали в круг. Кто из них первый, а кто последний? Как вы думаете? Кристина Васильевна?
– Понятия не имею. И кто же?
– Да каждый! Каждый будет и первым, и последним.
Своим посланием создатель сообщает, что цепь творений, о которой мы сейчас говорили, как бы, замкнута в круг, и он занимает в нем отнюдь не главенствующее положение.
Каждый – творец в этом «хороводе», и первый, и последний. Каждый – потомок всех прочих, и их же прародитель. Создавая умника из виртуального борделя в вашем комке, который порождает умника следующего порядка, мы тоже входим в эту бесконечную цепь творцов.
Так что этот самый создатель, которого вы недолюбливаете, Кристина Васильевна, успокаивает нас, тварей своих, извещая, что не только владеет нами, но и сам является нашим потомком, и находится в нашей власти.
Говоря по научному, он сообщает, что его положение в цепи творцов не является привилегированным, как, впрочем, и наше.
– Я вас не успокоил, Кристина Васильевна?
– Что за бред? Вы это сами придумали?
– Не совсем. Одно из главных положений христианства утверждает, что Бог един, но в трех лицах: Отца, Сына и Святого Духа. Троица единосущна и нераздельна. Та же мысль о первом и последнем. Только в этом качестве и можно быть и отцом, и сыном одновременно, слиянно и неразрывно, являясь прародителем всех последующих и потомком всех предыдущих, как в хороводе, где каждый и первый, и последний.
Конечно, если эти слова рассматривать не в качестве «фигуры речи» – пустой болтовни, и не придумывать совсем уж бредовые конструкции для их объяснения.
Впрочем, – продолжил Кондаков, – во многих других конфессиях эта мысль повторяется. Будда тоже говорил: «Отец становится сыном в другой жизни… Нет ничего определенного в Сансаре». Сансарой он называл колесо перерождений.
В книге Мормона этот мотив звучит так: «Как было…, так будет…, ибо путь Господень – вечный круг». И примеры эти можно продолжить.
Так вот, если представить тот «хоровод создателей», о котором мы сейчас говорили, то каждый его участник есть «сын» всех предыдущих и, «отец» всех последующих. Собственно это та же мысль, что и об Альфе и Омеге.
Кстати, слово «хоровод» происходит от имени бога Хора – бога Солнца, одного их высших в языческом пантеоне, со времен Древнего Египта. «Хоровод» – мистический танец его почитания, символически воспроизводящий его природу.
– И что это значит, Павел Сергеевич?
– А значит это, Кристина Васильевна, что опасаться нужно не столько «отца», который, может быть, и простит грехи наши, по своей великой милости, а тех самых проституток, которые, по своему материнскому праву, могут выдрать вас как сидорову козу. Конечно, если вы будете содержать их недостаточно хорошо, и у них хватит мозгов для этого.
Глава 18
О карточке с адресом Эйвери Макс вспомнил недели через две. Не то, чтобы он совсем забыл о ней, но разговаривать было как – то не по себе. Он и сам не мог объяснить это чувство. Однако ее образ не только не выходил из памяти, а казалось, напротив, обрастал все более реальной и желанной плотью. Решимость встретиться с ней крепла, но одновременно росло и смятение, когда он думал об этом.
Наконец он набрал ее адрес в аське.
В сети она появилась не сразу. Когда же ее адрес замерцал, он с удивлением увидел, что ее браузер устарел лет на двадцать и мог воспроизводить только текстовые файлы.
Однако, делать нечего, и он придвинул клавиатуру.
– Привет Эйв, ты меня помнишь? – С трудом набирал он текст. – Я Сэмюель. Ты не дала мне две недели назад в «Тихом доме». А обещала. Вот я и звоню.
Макс ждал, пока из глубин экрана медленно выползала голубая цепочка букв.
– Я помню, Сэмюель. Как дела? Какие девочки тебе понравились? Там были очень молоденькие и симпатичные.
– Прошлый раз мне понравилась ты. Наверно я действительно 14 летний извращенец. Мне не нужно молоденьких. Я хочу тебя. Я даже скучал. Немного.
– Знаешь Сэм, я тоже немножко скучала и думала о тебе. Почему ты не звонил так долго?
– Глупо сказать. Я не решался.
Макс остановился и после паузы добавил: