При приближении родов события стали нарастать как снежный ком. Папаши, узнав, что Лексус не является женщиной, сделали серьезную предъяву. Скрыв то, что на самом деле является мужчиной, он фактически заставил их заняться мужеложеством, что, по их понятиям, являлось серьезным проступком.
Когда же Лексус, подняв архивы, представил ролик, где, хотя и формально, но информировал их об этом, сообщив, что он вовсе не «плохая девочка, а хороший мальчик», ситуация предельно обострилась и вышла из-под контроля. В драке Лексус свернул шею одному из своих возлюбленных, изрядно пострадав и сам.
Его осудили по части 2, статьи 105 – убийство из хулиганских побуждений. Девочка родилась, когда он находился в следственном изоляторе. Пользуясь положением Лексуса, адвокаты папаш добились решения суда по опеке над ребенком и его счетом. Это означало, что Алекс оказался неспособен оплачивать и контролировать его жизнь, и было неформальным лишением родительских прав.
Биография и характер Лексуса способствовали тому, что в тюрьме он прожил недолго. Да он и не стремился к этому.
Его убили через 3 месяца.
Владельцы «Тихого дома» восприняли и решение суда, и проблемы Лексуса с энтузиазмом, поскольку они избавляли фирму от финансово обременительных обязательств по подготовке программ, обеспечивавших процесс взросления новорожденной.
Но, и дезинтегрировать ребенка не стали, чтобы не давать повод для подрыва имиджа фирмы, необходимого для рекламы сегмента семейных игр.
Оставшиеся в живых папаши, договорившись друг с другом, заключили конфиденциальный договор на программно-ускоренное доращивание виртуального дитяти, и продали девочку «Тихому дому». Юридических препятствий для этого не существовало.
Глава 33
Прошло три дня. Их быт налаживался. Кузнецов ловили во множестве. Жаренные на металлическом листе, оторванном от дверцы джипа, они оказались вполне съедобны и все, включая Вику, лущили их словно семечки. Кроме кузнечиков, они обнаружили пчел, почти не отличавшихся от обычных, и множество другой съедобной мелочи. Пчелы, как и их обычные собратья, оказались питательными и сладкими, как конфетки. Их здешняя порода жала не имела. После небольшого насилия над собой, по поводу первых особей, отправленных в рот полуживыми, в дальнейшем колонисты не только не испытывали проблем с их поеданием, но и с удовольствием продолжали их ловить, даже после того, как продовольственная проблема полностью разрешилась. Бутылки с водой, фантой и колой не переводились. Предназначенный для них холодильный ящик в джипе никогда не пустовал. Мягкий климат не требовал одежды и особых укрытий.
На виртуальных динозавров они перестали обращать внимание довольно быстро, хотя те продолжали на них охотиться. Каждый раз после броска они падали на землю, а потом убегали, хромая. Программа строилась с расчетом на однократное посещение, была простой и незамысловатой.
Расследуя появление здесь обычных насекомых, они выяснили – те проникли, через ячейки ограды. Ее построили в виде сетки с ячейками около сантиметра, по недосмотру пропускавшей не представлявших опасности тварей меньшего размера. Попав сюда, эти существа плодились, так что в ближайшее время проблем с едой у них не предвиделось.
Застрянцы каждый час подходили к пункту управления, с надеждой ожидая, что тот оживет. Но все оставалась по-прежнему. Судя по всему их визави, в реале, не слишком беспокоились о судьбе своих виртуальных двойников, или не понимали их незавидного положения, что, в сущности, было одно и тоже.
Через две недели ожидания, нервы у народа стали сдавать. Раздражение нарастало. Между мужчинами начались мелкие склоки.
– Не понимаю, чего они тянут? – Глеб нервничал больше других. Его натура не была приспособлена к безделью. Копившаяся энергия требовала выхода. Поначалу он пробовал вносить усовершенствования в их спартанское бытие. Таскал камни для хижины, рыл колодец на случай, если закончатся бутылки с водой. Но даже это ему не удавалась. Каждые сутки программа, в момент смены дат, ликвидировала возникавшие за день изменения, приводя площадку в порядок, в исходное состояние, готовя ее для посещения следующих групп экскурсантов.
Даже металлический лист от дверцы джипа, на котором поджаривали пищу, приходилось каждый день отрывать заново. Ночью, как и все остальные, он занимал положенное ему место. Только через три недели они научились сохранять его в нужном им виде, занося на ночь внутрь павильона, где программа клиринга почему-то не действовала. Переночевав там хотя бы одну ночь, любой предмет становился «вечным» и в дальнейшем не подвергался дезинтеграции.