Если девушка останется, продолжил нашептывать ему разум (а было ясно, что останется), она все равно пойдет по рукам, и глупо не воспользоваться ею первым. К тому же («разум» воззвал к его человечности), он сделает «это» тоньше, деликатней, чем с ней обойдутся на генеральской групповушке. Хотя множество таких забав в будущем ей не избежать, но все-таки первый раз она получит не самый грубый опыт. Забота же о психическом и физическом здоровье сотрудников также входила в круг его непосредственных обязанностей.
Таким образом, разумные соображения сходились к тому, что цыпа должна остаться и сегодня же быть апробирована на профпригодность. Эти мысли знойным вихрем носились в голове майора. Однако, именно представления о долге оказались решающими, позволив Мюллеру преодолеть последние сомнения и стереотипы.
Решение далось нелегко и потребовало определенного насилия над собой. Оно оказалось волнительным и приятным. Несмотря на то, что его била мекая дрожь, он старался не показать волнения, делая вид, что все происходившее – и танец, и девица, и ехидные взгляды подчиненных были для него рутинным, давно наскучившим, производственным процессом.
Выдержав паузу, майор подозвал Клодетт. Кивнув на девушку, он осведомился, как ее зовут и сколько ей лет. Та уже давно ждала этого вопроса гадая, решиться ли начальник его задать. Несмотря на то, что спросил он с нарочитым безразличием, его состояние не укрылось от подчиненной и немало ее позабавило. Она не понимала мужской боязни казаться смешным даже перед теми, кто знал их, как облупленных.
А они-то уже успели узнать друг друга довольно хорошо.
Встав по стойке смирно, комично выпятив грудь, и как будто бы невзначай, прижав ее к плечу Мюллера, она по-армейски бодро отрапортовала:
– Зовут Арлет. Возраст соответствует инструкциям, гер. майор!
Понимая, что дело нечисто Мюллер выдавил из себя не очень естественный смешок:
– Мне показалось, что она выглядит моложе!
Потупив взгляд, Клодетт наклонилась к боссу:
– Экономический кризис. Недостаток белка, витаминов. Говорят, это задерживает развитие.
– На сколько? – Спросил Мюллер строго.
Женщина замялась. Прищурившись, она сделала вид, что внимательно рассматривает девушку, а затем жеманно добавила:
– Откуда мне знать гер. майор! Может быть на год-полтора… Но это конечно субъективно. Уверена, инструкций она не нарушает! 18 лет ей исполнилась! Это точно! Что касается рекомендаций – больше 20 —возможно. Она указала возраст в 20 лет. Приходится верить ей на слово.
Как уже говорилось, никогда раньше Мюллер не замечал за собою склонности к особо юным девушкам. Однако после слов Клодетт о том, что танцующая перед ним девица так молода, волна жара пошла по телу, окатив его с головы до пяток. Низ его живота в очередной раз свело судорогой. Тяжесть навалилась на грудь так, что пришлось приложить усилия, чтобы вдохнуть. Кровь прилила к голове, застучав в висках тягучими ударами, отзывавшимися волнами похоти. Все происходившее – комната, Клодетт, женщины окрасились в багряные тона. Почувствовав настроение начальника, Клодетт в очередной раз удивилась тому, как замысловато у некоторых мужиков протекает подготовка к брачным играм, и их способности все усложнять. Казалось бы, чего проще и естественней, чем элементарный перепихон. Тем более, в такой ситуации, когда все так ясно и очевидно. Когда все оплачено, все довольны, и ждут – не дождутся когда у них встанет, что положено, мечтая побыстрее отмучиться и конвертировать свой трудовой подвиг в обещанные по договору дивиденды.
Однако, словно испугавшись гневного взгляда босса, она ехидно произнесла:
– Впрочем, гер майор, я конечно ошибаюсь! Раз вы подписали ее аусвайс… Можно ли сомневаться!
Ее слова еще раз обдали Мюллера кипятком. Действительно вчера он подписал большую кипку бумаг, накопившихся за неделю. Те, что находились в папке с пометкой «Финансовые вопросы» он проработал основательно, вероятно, на прочие его внимания не хватило.
Майор ощутил как его лицо и шея покрываются пунцовым румянцем. Он попытался встать, изображая негодование, однако одумался, вовремя поняв, что лицемерить перед этими бабами никакого смысла не имеет.
– Впрочем, – подумал он, еще раз взглянув на девицу, – какого черта! В случае неприятностей она сама и будет лучшей оплатой за нарушения. Не думаю, что кто-то откажется!
Усилием воли майор подавил сомнения, попытался расслабиться и вновь сосредоточиться на эротической части представления. Хотя и с трудом это ему удалось. Танец приобрел для него совершенно иное значение.