Разумеется, Осиба могла навредить ему прямо сейчас, но она медлила. Проклятый варвар каким-то образом постоянно оказывался возле кормила власти. От него зависел ход истории, как называли это в ордене, а значит, ему еще следовало потоптаться по этой земле, хотя бы до тех пор, пока он будет нужен ей — Осибе, или ее дочери Юкки.
Глава 49
Хозяйка «Ветра»
Дух воина не обязательно должен доставаться рослому воину, он может встретиться тебе в теле коня, прелестной женщины или ребенка. Последние два варианта особенно опасны.
Хаято с девочкой на руках гнал коней до тех пор, пока те не начали спотыкаться, качаясь и тяжело дыша от усталости.
— Мы устали и не можем двигаться дальше, — слабо протестовала Садзуко. — Если мы потеряем коней, мы все погибнем!
Хаято проигнорировал ее слова, поднимаясь в седле и тревожно оглядывая окрестности, где-то совсем рядом должна быть деревенька, в которой можно поменять лошадей.
— Хаято-сан, а Хаято-сан, — не отставала Садзуко, — теперь, когда нашего господина, скорее всего, нет в живых, вы обязаны заботиться о своем здоровье, вы глава клана и наш господин.
Хаято отмахнулся от нее.
— Хаято-сан, если вас убьют или вы погибнете в пути, ваше место должен будет занять Содзо-сан, — она кивнула на сомлевшего от долгой езды ребенка. — Но от такого обращения и он может умереть, не только вы. А это уже угроза осиротить клан.
— Есть еще приемный сын Мико, он воспитывается при особе сёгуна и вполне достоин, если что, занять место отца. — Хаято наконец понял, где дорога, и повернул лошадь в нужном направлении.
— Мико-сан всего лишь приемный сын! — Всплеснула руками Садзуко. — В то время как вы и Содзо оба родные. Можно ли так рисковать родной кровью?! Еще немного, и Содзо-сан умрет от жары и усталости. Сжальтесь хотя бы над несчастным ребенком, малыш не может выдержать такого тяжелого пути! Пожалейте хотя бы своего родного брата!
Хаято невольно посмотрел на красное, опухшее лицо маленького Содзо и затем перевел взгляд на веселую мордашку Тсукайко. По возрасту она была чуть старше второго наследника Дзатаки, но, по всей видимости, более сильная. Ее веселые глазки метали искорки, щечки румянились, а хорошенький алый ротик задорно улыбался, словно она не тряслась весь день на спине лошади, спасаясь от коварных синоби, а только что выбралась на увеселительную прогулку.
Хаято нежно прижал к себе девочку, и та, подняв хорошенькое личико, весело рассмеялась.
— Вы щекочите меня, Хаято-сан, — звонко сообщила она. И снова засмеялась.
— Ты не устала, Тсукайко? — неожиданно Хаято почувствовал расположение к этой крошечной девчушке, «любимой кукле Дзатаки», как называли ее в замке.
— Нисколько, Хаято-сан. — Девочка нежно прильнула к нему, и Хаято вдруг ощутил интенсивный запах прелой листвы, исходящий от волос малышки.
Не поверив собственному обонянию, он прижался к ней сильнее, впитывая знакомый запах.
— О чем вы думаете Хаято-сан? — Глаза девочки увлажнились, сделавшись маслеными, от них исходили едва ощутимый свет и сила.
— Я думал об осени, — простодушно поведал Хаято, любуясь красивой девочкой. Странно, почему дома он так мало времени уделял столь обаятельному ребенку? Почему не пытался поиграть или погулять с ней? — А о чем думала ты?
— О «Ветре», — личико Тсукайко сделалось серьезным, — о «Ветре», который невозможно остановить и который несет смерть.
— О ветре, — машинально повторил Хаято, чувствуя, что засыпает прямо в седле.
— Я думала о «Солнечном Ветре», который уничтожает все живое, и о «Лунном Ветре», который имеет возможность миловать или отсрочивать неизбежную смерть. О «Ветре», поселившемся в вашем замке, господин Хаято, и танцующем там сейчас.
Хаято молча кивнул, мысли его были далеко.
— Сейчас мы заедем в деревню, вы возьмете коней, и мы немедленно возвращаемся обратно. — Зрачки Тсукайко расширились и тотчас сузились.
— Да, госпожа. — Хаято деловито кивнул, чуть не вывалившись при этом из седла, его сознание погружалось все глубже и глубже в заполненную осенними листьями яму, свет сделался слабее, жара уступила пряной теплоте и приятной истоме.