— Марико-сан, передайте Андзин-сан мою благодарность за то, что он первым заметил засаду и предупредил нас. — Токугава смотрел на море, пытаясь отыскать какое-нибудь решение.
— Марико-сан, спросите господина Токугаву, есть ли у него с собой штандарт с его гербом, какой-нибудь флаг, ну что-нибудь, что было бы видно на расстоянии?.. — Ала захватила внезапная идея, не отрываясь, он смотрел на стоящий тут же португальский фрегат, прозванный в народе «черным кораблем».
Токугава проследил за его взглядом и довольно улыбнулся:
— Да, если я сумею зайти на этот португальский фрегат и разогнать с помощью его пушек мешающие мне выбраться из гавани лодки, это будет очень хорошо. Я подниму штандарт, и командир галеры поймет, что я на борту фрегата. Так что мы сможем вскоре перебраться на свою посудину… Да, Андзин-сан действительно гений, вы говорили мне правду, Ябу-сан. — На лице Токугавы сияла довольная улыбка. — Спросите Андзин-сан, как я могу попасть на фрегат?
— Да элементарно, ногами. Нужно подойти к трапу, представиться охране и высказать желание подняться на борт. Там отец Алвито, их адмирал, или другое какое начальство. Почему им не пойти на переговоры с вами?
— Ничего не получится. — Ябу помрачнел, его мысли были сосредоточены на голове Токугавы, если принести ее Исидо, быть может, тот обрадуется и пощадит клан Касиги, который только что почти перешел на сторону рода этого неудачника Токугавы Иэясу. «Почти» не считается. Как говорили бывалые самураи: «День на стороне чужой — не считают за постой». — В порту охраняют люди Исидо, они не дадут нам приблизиться к кораблю. Все пропало.
Глава 29
Выбирай противника сильнее тебя. В случае если тебе удастся победить, это будет великая победа. А если проиграть — не так обидно.
Ал отошел в сторону деревянного заграждения, возле которого в дневное время носильщики ставили свои паланкины. Никто, как видно, не собирался посвящать его в дальнейшие планы, а он не хотел навязываться.
Он уже понял, что его план сочли невозможным, и не находил ничего лучшего, чем ждать, когда начальство само решит, что делать.
Неожиданный всплеск отвлек его от мрачных дум, в воде появилась мокрая голова с ножом в зубах. Ал отпрянул было от заграждения, но человек в воде не собирался нападать на него.
— Приветик, Алекс Глюк! Что у вас тут такое? — Адамс почти вылез из воды, ежась на слабом ветру.
— Да вот лентяй-сама хочет получить пушки с фрегата, да по возможности так, чтобы палец о палец не ударить. — Ал хотел уже сплюнуть, но вовремя подобрал слюни, находящийся в воде кормчий мог расценить плевок как оскорбление. — Ему для этого нужно только пройти пятьдесят метров по набережной да потолковать там с их адмиралом о цене за услуги…
— О чем? — не въехал Адамс. — Дался вам этот адмирал? Что он может решить?.. — Кормчий улыбнулся во все хлебало, сверкая на Ала глазами только что обожравшего незапертую кухню котищи. — Слушай, тебя что в детстве кормилица об землю башкой несколько раз тюкнула, или пьяная матросня твоей милостью словно с мячом играла, что ты такой тупой. Беги, толмач хренов, к своему Токугаве и скажи, что я, кормчий «Лифде» Уильям Адамс только что взял на абордаж эту португальскую шлюху. — Он кивнул в сторону фрегата. — И готов прицепить его штандарт в любом подходящем для этого месте, включая камбуз и гальюн, где ему самое место. Скажи, что за этот подвиг я хочу получить обратно свой корабль со всем грузом и командой, и адьёс амиго…
Ал уже хотел повернуться и доложить о победе Токугаве, но потом передумал и сам прыгнул в воду, заработав руками и ногами по направлению к фрегату. За ним, чертыхаясь и сыпя проклятьями, плыл кормчий.
Увидев бегство Ала, Бунтаро поднял было лук, но Токугава остановил его, поняв, что кормчий что-то задумал, и раз так, не следует ему мешать.
Конечно, Ал мог просто перевести Токугаве слова Адамса, обойдя вниманием те места, где кормчий рекомендовал прикрепить флаг самого главного в Японии даймё в матросском гальюне, но он решил поступить по-своему. А именно, в очередной раз выслужиться перед Токугавой, показав ему, что тоже участвовал во взятии вражеского фрегата.
Конечно, это было нечестно и недостойно истинного геймера, но Ал прекрасно сознавал, что если до сих пор не убит и не выбыл из игры, то это только потому, что какие-то силы оберегают его. Сам же он хоть и назывался кормчим, ничего не знал о море и судовождении. А значит, не мог представлять для Токугавы какой-либо реальной ценности.