- Валера, ты сам веришь в то, что убил этих людей? - напрямую спросил Сергей.
Гладков тяжко вздохнул, сцепил в волнении пальцы рук так, что они побелели.
- Но ведь откуда-то их вещи в моей квартире появились?! Не подбросили же их, в самом деле. И кому, зачем это делать?
Пока шел разговор, Осенев обратил внимание на Сашу, редакционного водителя. Этот сороколетний мужчина нравился Димке обстоятельностью, искренностью и готовностью откликнуться на любые просьбы коллег. Дмитрий не раз попадал с ним в крутые переделки и у него ни разу не возникло повода усомниться в порядочности и в немалом мужестве этого неприметного, на первый взгляд, человека. Сейчас Саша сидел молча, о чем-то сосредоточенно размышляя.
- Саша, ты чего молчишь? - спросил негромко Димка, толкая его в бок.
- А? - тот недоуменно посмотрел на Осенева.
- О чем думаешь?
Водитель смутился, будто его застали врасплох за незавидным занятием.
- Да понимаешь, Димыч, есть у меня одна мыслишка, но больно бредовая.
- Вы что шепчетесь? - заметил громко Корнеев.
- Валера, - обратился к нему Саша, - ты сказал, что, мол, в Освенциме "был". - При этом он усмехнулся и покачал головой. - Поверить, сам понимаешь, как-то... в общем, невероятно это все. Да еще и старец наш приморский, якобы, там же "был", вместе с тобой. - Он остро и проницательно глянул на Гладкова: - Ты можешь вспомнить какую-нибудь деталь... - Саша замолчал, подыскивая подходящее слово и нахмурился. - ...Что-то необычное. Черт, как же тебе объяснить это... Одним словом, приметы индивидуальные одежда, поведение. Понимаешь, что я имею в виду? - с надеждой посмотрел он на Гладкова.
- Я поняла! - внезапно радостно закричала Марья. - Саша, вы - умница! Только пытаетесь подобраться не с того края. Ребята, кто-то из нас срочно должен съездить к отцу Иосафу. Немедленно! - она блестящими от азарта глазами обвела собравшихся.
- Может, объяснишь, в чем дело? - холодно спросил Корнеев.
- После, Сереженька. После, мой родной. - Машка решительно поднялась: - Саша, поехали.
- Извините... - подал голос Гладков. - Дело в том, что я забыл в церкви вещи. Если вы будете там, не могли бы вы захватить их?
- Какие вещи? - недоуменно повернулась к нему Маша.
- Убитых, - пояснил Валера.
- Ты, что же это, с собой их таскаешь?! - ошеломленно выдохнул Осенев.
- Нет, - мотнул тот головой. - Я только сегодня их из дома вынес. Я же к вам сдаваться шел.
- Ну тогда молитесь все! - махнула рукой Марья и крикнула из прихожей: - А вы, Валера, больше всех!
Входная дверь громко клацнула замком.
- Вы, конечно, извините меня, я знал, что в мире немало идиотов, но даже предположить не мог, что все они - жители Приморска, - подвел итог встрече Корнеев.
- Что ты имеешь в виду? - нахмурившись, поинтересовался Осенев.
Сергей ничего не ответил, лишь молча разлил по стопкам остатки водки...
Машина мягко затормозила.
- Приехали, Аглая Сергеевна, - Кривцов помог ей выйти, следом резво выскочили Мавр и Кассандра. - Я вас провожу, - он предупредительно взял ее под руку.
- Спасибо, Александр Иванович, - она мягко отстранилась. - Мы сами.
Вместе с ними приехали Миша Жарков и двое сотрудников службы безопасности.
В руку Аглаи ткнулся Мавр, держащий в зубах кожаный поводок. Она продела руку в петлю. Поводок натянулся и Мавр, Кассандра и Аглая сделали первый шаг в подлесок, простиравшийся широкой полосой рядом с автогаражным кооперативом. Один из эсбэшников бросил мимолетный, скептический взгляд на своего коллегу и, усмехнувшись, недоверчиво покачал головой:
- Цирк да и только! - проговорил чуть слышно.
- Посмотрим, - уклончиво ответил его напарник.
Кривцов и Жарков, услышав их реплики, переглянулись. В глазах обоих промелькнули тревога и сомнения.
КАССАНДРА: Хорошо-то ка-а-ак... Сто лет не была "на природе"!
МАВР: Вот и дождалась. Повод, правда, не совсем удачный.
КАССАНДРА: Да ну тебя! Вечно ты все усложняешь. Работа, конечно, не из приятных, но, в целом, нам с тобой грех на жизнь жаловаться.
МАВР: А кто жалуется? Я другое понять не могу, хоть на живодерню меня сдай! Посмотри, какая красота кругом! Запах - чистый, тонкий, звуки нежные. Слышишь шорох? Деревья раздеваются... Глянь левее - платаны. Святой Анубис! Ни одного листочка, а как хороши: кожа - гладкая, тело - стройное. Чертовски грациозны! Куда до них человечьим барелинам...
КАССАНДРА: Не барелинам, а балеринам. А мне сосны больше нравятся. Прямо балдею от их запаха. Скорее бы Новый год: веточки в доме поставим, шары повесим. Обожаю в них смотреться: у меня морда в них такая смешная делается, как у поросенка в Васькином дворе - здорову-у-ущая...
МАВР: Она у тебя и по жизни не маленькая.
КАССАНДРА: Мавр, как ты думаешь, что нам подарят на Новый год? Их двое... Интересно, они сложатся или каждый по отдельности подарит? Хорошо бы, по отдельности, я бы тогда с Васькой поделилась.
МАВР: Ты поделишься, как же. Кто в позапрошлом году у Фенечки все молоко вылакал?
КАССАНДРА: Ты теперь этим молоком до самой смерти меня попрекать будешь. Я же не знала, что домовые и вправду бывают. Зато Фенечка твой разлюбезный второй год подряд у меня бычки тырит и думает, что я ничего не замечаю. Нет, чтобы прийти и, по-соседски, попросить. А вообще, он приколненький! Столько историй смешных про людей знает. Мавр... Вот мы все такие разные - ты, я, Василий, Жучка, Фенечка, сад, ветер, дождь, ну, другие всякие разные. Но мы как-то сочувствуем друг другу, входим в положение, стараемся дружить, не шпынять, не причинять боль. Почему люди так не живут? Ведь Земля большая, всем хватит еды, места и шкур. И если бы мужчины не воевали, у каждой женщины был бы друг, они бы любили и родилось бы много маленьких человеков. Почему люди хотят иметь много денег и не хотят много маленьких человеков? Мавр... а я что-то знаю.
МАВР: И, конечно, это - "страшная тайна", которую ты "не скажешь и за банку "Килек в томате"".
КАССАНДРА: Тайна, но тебе скажу. Мы с Аглаей скоро окотимся. Вот!