— Невероятно!.. и однако, что нужно от тебя этой женщине?.. Признайся, друг мой, она последовала за тобой из любви… вы любите друг друга…
— Я знаю, что ты боготворишь ее и мечтаешь на ней жениться; одного этого было бы достаточно, чтобы я отказался от нее, даже если хотел бы соединить с нею свою судьбу. Но страсть не воспламенила наши сердца; ни единое слово любви не сорвалось с наших губ. Не тревожься, дорогой Линдблад… Джордж Гилфорд тебе не соперник.
— Что же ты испытываешь к ней?
— Чувство, какое я не могу определить… Острое желание узнать ее побудило меня искать ее близости; я восхищался ее мужеством в битвах, ее красота ослепила меня, а радость, освещавшая ее лицо при виде стольких сраженных воинов, заставляла меня дрожать от удивления и ужаса. Что это за непостижимое создание, которое испытывает такую ненависть к людям, но глядит иногда таким ласковым и нежным взором?.. Объединим усилия, Линдблад, и проникнем в ее тайну!
После этого разговора два друга решили сблизиться с незнакомкой и в беседах с нею удовлетворить свое любопытство. Сэр Чарльз перестал опасаться Гилфорда; он был теперь убежден, что тот не испытывал к Геммалии страсти, какую он в нем заподозрил; и потому он без всякого страха наблюдал, как Гилфорд, подобно ему, искал любой возможности завязать дружбу с прекрасной гречанкой. Последняя оставалась печальной, молчаливой и непроницаемой; ее дикий темперамент, однако, несколько смягчился. Визиты двух англичан стали более частыми; беседы с нею доставляли им громадное удовольствие; она бывала порой оживленной и легкомысленной, порой же грустной и нежной. Похоже было, что она получила блестящее образование, говорила на многих языках, была поклонницей искусств, много путешествовала и была знакома с историей и обычаями древних и современных народов; она обладала превосходной памятью, помнила все даты и с чудесной точностью приводила факты… Стоит ли удивляться, что два англичанина были так очарованы ею?..
Линдбладу, однако, начало казаться, что все помыслы и внимание Геммалии были устремлены на Гилфорда. С баронетом она обращалась с ноткой прежней холодности. Она едва награждала сэра Чарльза взглядом, но иногда он замечал, как она устремляла на Гилфорда взор, полный огня… Во время совместных прогулок она всегда шла под руку с Гилфордом, часто ускоряя шаг, чтобы остаться с ним наедине; она говорила с Джорджем так тихо, что несчастному Линдбладу не удавалось услышать их беседу; мучения были тем более невыносимы, что виновником их был его ДРУГ.
«Она презирает меня и пренебрегает мною, — с горечью говорил он себе. — Она любит Джорджа… он отвечает ей взаимностью… Ах! зачем он меня обманул… никогда бы не подумал, что он на такое способен… Но я не могу существовать в этой убийственной неопределенности; я должен знать, что меня ожидает; она должна объясниться. Если она предпочитает Гилфорда, я оставлю их и умру от любви…»
Лелея эти мрачные мысли, он в одиночестве однажды пришел к Геммалии. Она сидела за столом, склонив голову на грудь. При его появлении она вздрогнула; по ее пытливому взгляду он понял, что она ждала и одновременно страшилась разговора, который должен был решить судьбу их обоих.
— Геммалия, — сказал он, — я пришел к тебе не с упреками; я лишь прошу тебя сказать правду. Любишь ли ты Гилфорда?
— Нет, — отвечала она, — и кажется, я тебе уже о том говорила.
— Но как можно верить твоим словам, когда все их отрицает? Ты не отходишь от него, только с ним говоришь, только о нем думаешь… Я же, любящий тебя больше жизни, больше всего на свете, отвергнут и ненавидим…
— Какая несправедливость! он говорит о ненависти… он, единственный, кого я люблю! — промолвила она, поднимая свой прекрасный взор к небесам.
— Что ты сказала? — воскликнул Линдблад, падая на колени. — Ты любишь меня, Геммалия? могу ли я в это поверить?
— В каком доказательстве ты нуждаешься? — отвечала она.
— В каком доказательстве… Стань завтра же моей женой!
— Я согласна, — помедлив, промолвила Геммалия. — Но тот, кто желает взять меня в жены, должен знать, что берет на себя… Я одинока, без семьи, без средств; несчастье идет за мной по пятам, грозя всему, что окружает меня; оно уничтожит, предупреждаю, и моего будущего мужа, и ему следует подумать об этом… Но какую бы судьбу ни уготовило черное будущее тому, кто соединит свою руку с моей роковой рукой, он по крайней мере должен сделать это по своей воле.