Яркий свет, ослепивший меня, буквально сбил с ног. Нет, это было не солнце. Это был белый дневной свет в огромном белом офисе.
Я застыла на пороге, как олень в свете фар. Передо мной был длинный белый стол и дизайнерские стулья, на которых сидели люди, и взирали на полоумную, которая ворвалась в кабинет во время заседания… не знаю.. членов правления какой-то гигантской корпорации.
Первое, что я поняла, это то, что вид из окна во всю стену мне знаком.
Дежавю.
Это был тот же вид, что и из офиса Вэл… Только выше.
Намного выше.
А сама Вэл сидела на одном из красивых дизайнерских стульев и взирала на меня с ужасом.
За одним столом с ней сидели мужчины, лощеные, в дорогих костюмах. И еще пара таких же холеных женщин. И все они устремили свои взгляды на меня.
Интерес, брезгливость, ирония, даже жалость. Сомнение… Какой богатый спектр эмоций у этих… Людей?
Во главе стола, на месте председателя, в совершенно расслабленной позе, сидел стройный, как танцовщик, молодой мужчина. С зачесанными назад светло русыми волосами. В фиолетовом костюме и такой ярко зеленой шелковой рубашке, что у меня началась мигрень. Он улыбался одними уголками рта. И изучал.
Он изучал меня так, как выпускник факультета дизайна изучает орнамент на вытертых винтажных обоях.
Облокотившись о спинку его кресла, чуть позади справа стоял высокий блондинистый мальчишка азиат, в бейсболке и фиолетово-зеленой куртке курьера «Джестер Джет», из-под которой торчала сбруя с двумя пистолетами.
Из двенадцати персон, сидевших за столом, только несколько были людьми. Я это знала точно… Но, клянусь, всем им было до смерти интересно.
Под этими пристальными и голодными взглядами, я, окровавленная, в разорванной одежде, ощущала себя словно голая перед стаей волков. Каждый взгляд таил опасность, каждая пара глаз пылала жаждой. Но никто из них не пошевелился ни на дюйм, словно стая охотничьих псов, застывших в стойке, и ждущих команды хозяина. По одному движению его брови они готовы были кинуться, и перегрызть мне глотку.
Время замерло, стало вязким и липким, как смола. Горло перехватил спазм. За окном медленно взмахнула крыльями огромная птица.
— Тук-тук, — бровь «хозяина» своры взлетела вверх.
— Кто там? — зачем я ввязываюсь в эту игру?
— Сердце.
— Какое сердце?
— Ваше сердце, миссис Харт.[3] Я полагаю, вам все-таки удалось выбрались из своей клетки. Четыре минуты, сорок восемь секунд. Это рекорд.
— Да кто, блять, такая эта ваша «миссис Харт», о который вы все здесь талдычите? Я клянусь, если мне не ответят, что тут происходит, я…
— Филипп, Агнесс, позаботьтесь пожалуйста о нашей гостье. Будьте понежнее, прошу, она слишком ценна для нас.
Мистер Улыбка в фиолетовом костюме наклонился ближе, и взмахнул рукой. Было в этом жесте что-то знакомое. Сообразить я не успела. Меня уже бережно выволакивали за двери Агент Милашка и его ручная моль в сером костюме.
Я могла бы сопротивляться, брыкаться и кусаться, но внутри была глухая ватная тишина, и ноги подкашивались, будто у меня вышибли почву из-под ног.
Моль и Агент Клык буквально втолкнули меня в лифт.
Клык заломил мне руки так, что каждое движение причиняло боль, и клонило к земле.
— Отпусти меня, урод, или я клянусь, я выцарапаю тебе глаза! — я шипела, плевалась ядом и пыталась брыкаться, заливая светлый пол в лифте кровью со своих разодранных коленей.
— Агнесс, прошу, побыстрее… — агент начинал терять терпение. Ноздри его трепетали, как будто он почуял стейк.
То, что случилось потом, у меня просто в голове не укладывалось.
Моль в сером развернулась, сделала шаг вплотную, и обняла меня за шею, как будто собиралась поцеловать. Я чувствовала ее дыхание на своей щеке. Она запустила мне пальцы в волосы. Если честно, я думала, она дернет меня за, и без того спутанные, патлы. Вместо этого, она коротко вздохнула и накрыла мои губы своими. Сначала я сопротивлялась. Даже хотела укусить, но… У нее были такие мягкие губы… Я почувствовала сначала ее язык, а потом.. Потом, что-то острое вонзилось мне в глотку. Буквально на пару секунд… Горло свело, и я больше не могла кричать. Как будто укол новокаина. Она оторвала свои губы от моих. И я увидела, как в ее мягкий красивый рот убирается, втягивается полупрозрачная игла. Нет, не металлическая. Это было что-то органическое… Как игла растения… Или насекомого… Но теперь у меня свело не только горло… У меня все поплыло перед глазами, и если бы Милашка и Моль с жалом не подхватили меня, я просто рухнула бы на пол.