И от меня тоже будет нести сексом и деньгами.
Мне начало казаться, что я уже воняю, поэтому я полезла в душ и проревела там еще минут двадцать.
Поняв, что жутко опаздываю, одевалась и красилась я почти наспех. Ничего особенного. Решила одеться по-деловому.
Черные юбка и жакет в талию — закос под Шанель. На настоящую Шанель у меня денег, естественно, не было. Туфли на каблуке. Сумочка.
Когда я явилась пред светлые очи Домино, он удивленно уставился на меня:
— Кто умер?
Я попыталась проблеять что-то невразумительное. Из глаз снова готовы были брызнуть слезы.
— Ладно, девочка! — он описал ножницами в воздухе какую-то замысловатую фигуру. — Приободрись. Где наша не пропадала![19]
— Наша везде пропадала, — вякнула я и поплелась за ним.
Ну, сразу скажу, что я ожидала увидеть все что угодно, но только не это.
Я ждала, что, когда мы придем, нас встретит толстая раскрашенная бандерша в перьях и блестках. Девчонки на качелях и у пилонов. Зеркала, мягкие пуфики, шампанское, трусики с заячьими хвостиками глубоко в заднице. Картинки полуголых красоток на стенах. Ничего подобного.
Приемная «борделя» больше напоминала офис если не модельного агентства, то какого-то крупного модного издания. Я почувствовала себя как в фильме «Дьявол носит Prada».[20]
Светлая приемная, длинный стол с компьютером, орхидеи в белых вазах. Никаких пошлых картинок, никакого шампанского.
Стекло, сталь, белый мрамор.
Девица за селектором с маленькой гарнитурой тут же встала и предложила нам присесть.
— Кофе? — спросила она.
Я бы сейчас не отказалась от цианистого калия.
— А воды можно? — прошлепала я пересохшими губами. Она кивнула.
— Мсье Доминик?
— С сахаром и сливками, — Домино как-то торжественно качнул головой.
— Присаживайтесь. Мадам Валентина сейчас на совещании. Она вас примет, как только освободится.
Девушка указала широким жестом на кожаный диван, который стоял у стеклянного столика, и уцокала куда-то за перегородку.
Она была одета в деловой костюм. От Шанель. Цокала она каблуками от Маноло.
— Охренеть, — я опустилась на диван. Дом недовольно выпучил глаза.
— Деточка, ты не на рынке. Ты в приличном месте. Постарайся не выражаться.
Увидев мою озадаченно-сконфуженную физиономию, он улыбнулся.
— Как будто меня на работу в журнал «Вог» принимают… А не в… это… — я замешкалась, прежде чем дать определение этой… организации.
Мимо нас прошли две девушки. Одна несла квадратный металлический кейс с двумя замками, а вторая закинула за спину чехол для одежды на плечиках. На чехле стоял лейбл «Валентино»[21].
Вот тебе и бордель.
Нам принесли «Перье»[22] и кофе для Домино.
Я вцепилась в бутылку с соломинкой и тут же осушила до половины.
— Ну так… Что мне говорить? — наконец обрела я голос.
— А тебе ничего говорить не нужно, детка. Точнее, говори, когда спросят. Если на что-то не согласна — говори сразу. Но с Вэл проблем не будет.
Я вообще ни на что не согласна. Я не согласна работать шлюхой по вызову, даже с таким офисом и в таких шмотках. Я не согласна, чтобы меня трахали папики, которые мне годятся в дедушки. А еще я была не согласна, чтобы мои родители потеряли свой магазин…
— Мсье Доминик? — секретарша с гарнитурой выросла рядом, высоченная как каланча. — Мадам Валентина готова принять вас со спутницей, — она радужно улыбнулась. — Следуйте за мной.
Дом встал, а я одним залпом осушила остатки воды прямо из горлышка. И покорно пошла за ним, стараясь не скользить на шпильках по мраморному полу.
Как они по нему ходят вообще?
Двустворчатые двери матового стекла в правом конце приемной открылись, и нас пригласили внутрь. Шоу начинается.
За длинным белым столом сидела маленькая хрупкая женщина с абсолютно белыми волосами. Нет, они не были обесцвечены. Они были просто седыми. При этом ей от силы можно было дать лет сорок.