Тогда я сделал то, что по здравому уму, наверное, никогда не сделал бы. Вместо того, что перекатиться по асфальту в сторону лесополосы, от одержимого, я перекатился в его сторону. Прижав винтовку к груди, я резко перекатился вперед — и уже раненый мною одержимый промахнулся в своем броске! Его руки, нацеленные на меня, ударились об асфальт, тело рухнуло на меня, но в следующую долю секунды его бросила вперед сила инерции прыжка, и он слетел с меня, покатившись по асфальту. Понимая, что развернуть винтовку я не успею, я выхватил левой, свободной рукой Глок-21. Одержимый, несмотря на тяжелое ранение уже сгруппировался, извернулся и теперь стоял на четвереньках, подобно собаке, готовый повторить бросок. Я начал поднимать пистолет — и в это время позади одержимого гулко бухнул выстрел обреза дробовика — Пит выстрелил крупной картечью в спину одержимого. Удар десятка тяжелых свинцовых картечин в спину подкосил одержимого — и в этот момент я прицелился и трижды выстрелил из Глока в голову уже падающего на асфальт одержимого. Две пули из трех попали в цель, что-то липкое и горячее брызнуло мне в лицо. Одержимый упал мешком на асфальт и больше уже не шевелился.
В следующую секунду я снова перекатился, помогая себе свободной рукой, оттолкнулся от асфальта и встал на колено, приняв стрелковую стойку и целясь из пистолета в сторону кукурузного поля.
Ничего. Тишина. Пахнет пороховым дымом и мерзким, животным запахом пролитой крови.
— Цел? — сзади послышался четкий лязг затвора помпового дробовика, брат дослал новый патрон в патронник.
Не отвечая, я схватил лежащую на асфальте винтовку, встал на ноги и, спиной вперед начал отступать к машине, держа под прицелом поле. Но больше там никого не было…
Так вот, пятясь как рак, я подошел спиной к открытой двери и ввалился на переднее пассажирское сидение. Бросив под ноги пистолет, протянул руку и захлопнул дверь машины. На водительское сидение, точно таким же маневром, держа под прицелом обреза лесополосу ввалился брат. Хлопнула дверь.
— Б… — наконец то, когда оказался в закрытой машине, отпустило. Достав из бардачка тряпку, которой я обычно протираю ветровое стекло, я начал вытирать лицо, стремясь избавиться от этого поганого запаха.
— Приди в себя! — брат с силой тряхнул меня за плечо — ты что так раскис? Не раскиснешь тут …
— А чтоб… Ведь я в него попал, в середину груди. Винтовочным патроном. А ему — хоть бы… — я открыл бардачок машины, достал плоскую бутылку с «Бифитером», непослушными пальцами свернул крышку, сделал солидный глоток — они что, как бессмертные?
— Ну, как видишь, не совсем … — усмехнулся Пит — убить их можно, только сложно. Ведь смотри что получается. Кто-то придумал такое понятие «останавливающий эффект». Так вот — на одержимых этот «останавливающий эффект» не действует, болевого шока они не чувствуют. Поэтому остановить их может только разрушение жизненно важных органов — головы, сердца или позвоночник там перебить. Если просто выстрелить в одержимого, пустить ему кровь — то он конечно истечет кровью рано или поздно, но перед этим успеет убить и тебя и того кто рядом с тобой.
— Ладно, поехали… — сказал я — не то на выстрелы эти твари со всей округи соберутся.
Через несколько километров нашли и машину, которая, скорее всего и принадлежала этим одержимым. Вообще, это была третья машина, которую мы повстречали за время нашей поездки, первые две проскочили по дороге на большой скорости, с одной мы еле разминулись.
Черный «Линкольн Навигатор» стоял у обочины, двери были распахнуты настежь — водительская и передняя пассажирская. Сзади, на прицепе стоял небольшой, но дорогой с виду катер из красного дерева. Вокруг — ни души.
— Возьми автомат.
Брат перегнулся через сидение, бросил дробовик и взял Калашников. Зловеще лязгнул затвор.
— Поставь на автоматический огонь и прикрывай меня! От машины — ни на шаг!
Сменил магазин в винтовке, пусть даже израсходован был всего один патрон. Дозаряжу потом. Осторожно открыл дверь, бегом бросился к Линкольну, прижался спиной к черному, лакированному борту машины. Сердце бухало как сумасшедшее. Крадучись, подобрался к открытой передней пассажирской двери, рывком развернулся, направляя ствол в салон.
Никого. И ничего. Ключ в замке зажигания. Двигатель не работает, садись заводи и поезжай. На полу под ногами у переднего пассажира лежит женская сумочка, роскошная, черного цвета. Рядом со стеклом небрежно брошены желтые водительские очки.
Зажав локтем приклад, нагнулся и подобрал сумочку, высыпал содержимое на сидение. Ничего особо интересного. Маленькие солнцезащитные очки, бумажник с довольно толстой пачкой купюр внутри и несколькими кредитными карточками, среди которых были две платиновые. Большая пачка презервативов на двенадцать штук. Сотовый телефон Нокиа, из дорогих. Неплохой улов. Хозяева этой машины явно нужды не испытывали. Интересно только зачем их в эту глушь занесло, да еще с катером. Впрочем, это уже неважно.
Презервативы, телефон и бумажник рассовал по карманам. Спросите, зачем презервативы? Полезная штука! Можно налить в них воду. Если насыпать туда песок — получится небольшая дубинка. Можно надеть на ствол винтовки и закрепить — тогда меньше придется ее чистить. И еще много чего интересного можно сделать с презервативами.
— Пит!
— А! — откликнулся от Шевроле брат.
— Берем машину!
— Нахрена?
— Доедем на ней до Седона, там продадим! Лишним не будет! Двигай за мной!
— Как скажешь…
Забрался на водительское сидение, повернул ключ зажигания. Двигатель завелся с полоборота, бак был полон на две трети. Нормально. До Седона недолго осталось, там за нее хоть что-то дадут. Машина из дорогих плюс катер на прицепе тоже недешевый.
Развернувшись в два приема на узкой дороге, я тронулся к форпосту цивилизации в этом районе — городку Седона.
Седона штат Аризона
12 июня 2010 года
Городок Седона был основан в начале двадцатого века. Лучшими его годами были сороковые, пятидесятые и шестидесятые, здесь был даже небольшой металлургический заводик и крупная железнодорожная станция. Сейчас труба металлургического завода стояла вечным памятником былым временам, но станция работала, и город выжил — тут перерабатывали продукцию фермеров, которые фермерствовали в округе, а также работали две крупные лесопилки и винокурня. Городок лежал в небольшой лощине, выехав на взгорок, откуда дорога, спускаясь, вела к самому городу, я остановил машину. Через пару секунд рядом затормозил внедорожник брата, полностью перекрыв дорогу. Впрочем, по ней и так уже никто не ездил…
— Глянь-ка…
Да уж, невесело… Дорога впереди, метрах в пятистах от нас была перекрыта разным хламом, из которого было сложено что-то типа баррикады. Узкий проход в баррикаде, достаточный как раз для того, чтобы можно было осторожно проехать одной машине, перекрывал грузовик, кажется Chevrolet, белого цвета с изотермическим кузовом. Кроме того, на баррикаде были стрелки, через оптический прицел винтовки я насчитал троих, хотя может быть, их было и больше. И нарваться на пулю мне бы совсем не хотелось…
— Короче так, братан. Остаешься здесь — я вручил ему снайперскую винтовку Sасо c уже разложенным прикладом — стрелять из нее умеешь? На охоту когда последний раз ходил?
— Да в прошлом году…
— Значит, справишься — бесцеремонно сказал я, вручая винтовку — сидишь здесь и держишь этих гавриков на прицеле. А я пойду с ними переговорю. Если начнут стрелять — стреляй и ты, неважно попадешь или нет, главное отвлечешь внимание от меня. А я пошел.
Порылся в бардачке Шевроле, единственным куском ткани белого цвета оказалась та самая тряпка, которой я протирал стекла машины, а недавно ей же вытер лицо. Тряпка была грязной, да еще со следами крови, но никакого другого куска ткани белого цвета у меня не было. Винтовку я бросил в машину, конечно можно было взять ее с собой, но в этом случае я рисковал получить пулю из-за баррикады безо всяких разговоров. Пистолета и двух запасных магазинов хватит на случай чего, тем более брат плохо ли хорошо ли прикрывает. Глубоко вздохнув, как перед опасным затяжным прыжком с парашютом я зашагал по направлению к баррикаде.