Я поняла, что разочарована тем, что он сказал по двум причинам. Во-первых, крошечная часть меня надеялась, что он скажет, что не хочет, чтобы я подвергала себя опасности, потому что он заботился обо мне. Вторая причина — потому что он даже не сослался на возможное будущее ребенка, как «наш малыш», а просто как «ребенок».
Тем не менее, теперь, зная, что заставляет Рида колебаться, чтобы приблизиться ко мне, я просто сказала, что понимаю, добавив, что нет необходимости объясняться дальше.
— Есть одна вещь, которую я хочу, чтобы ты объяснил мне.
Рид спросил, что это, и я глубоко вздохнула, прежде чем снова заговорить.
— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, почему ты так боишься влюбиться.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Рид опустил взгляд с моего лица на стакан виски, темные брови нахмурились, и, казалось, не решался ответить на мой вопрос, мягко говоря. И когда он не сделал этого после долгого момента или двух, я снова заговорила, стараясь не сдать Полли в качестве источника информации.
— Послушай, Рид… Ты сам рассказал мне, как умер Шон, и я знаю, что он был совсем недавно женат на Полли, когда это случилось. Мне удалось понять, что они были очень влюблены. Итак, просто сложив два и два вместе, я предполагаю, что ты, наверное, думаешь, что порожденный смог убить Шона, потому что он был так отвлечен тем, что был влюблен по уши. Я также предполагаю, что, возможно, именно поэтому ты не решаешься даже вступить в дружбу с кем-то, с кем ты уже разделил постель… потому что предполагаешь, что развитие каких-либо чувств может в конечном итоге привести к тому, что тебя убьют.
Рид не ответил мне, вместо этого, продолжая, смотреть в свой стакан виски. Тем не менее это был весь ответ, который мне нужен. Не ожидая ничего большего, я была почти поражена, когда он заговорил.
— Знаешь, было пророчество о смерти Шона.
— Э… Что?
Закрутив оставшиеся виски в бокале, Рид откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул.
— Одна из прабабушек одного из медведей, порожденных… она якобы была какой-то ведьмой, и ее звали Рейвен (прим. пер.: — в переводе имя героини означает «Ворона»). Несколько лет назад, когда порожденные пытались напасть на нас здесь, в Сомерсете, она сказала им, что прокляла нас, Сомерсетских медведей. Сказала, что наложила на нас заклятие, которое приведет к тому, что мы потеряем одного из наших до конца года. Порожденный послал мне послание, рассказав мне об этом пророчестве, и сказал, что всего этого можно избежать, если я просто уступлю им свою землю. Разумеется, я это не сделал. И несколько месяцев спустя Шон был убит.
Я подумала несколько минут, прежде чем ответить.
— Ну… это могло произойти в любом случае. Только потому, что Шон умер, это не значит, что было какое-то пророчество или проклятие.
Удивив меня, Рид поднял глаза и даже слегка улыбнулся.
— Я знаю… и на самом деле я даже не верю в проклятия и пророчества. Просто иногда мне становится легче думать… думать, что, может быть, это какое-то проклятие забрало жизнь Шона… а не лидер, который не заставил его не участвовать в боевых действиях, зная, как сильно Шон отвлечен, что стал обузой.
— Значит, ты винишь себя в смерти Шона?
Не глядя на меня, Рид глубоко вздохнул носом, стиснув челюсти.
— В некотором смысле, да. Но больше всего я виню в этом саму любовь. Он стал рассеянным. Менее резким. Иногда я даже думаю, что это каким-то образом подорвало его силу, и фактически сделало его физически слабее. И именно поэтому я не хочу этого для себя. Я не хочу, чтобы меня убили, и я больше не хочу, чтобы мои бойцы погибли под моим присмотром. Значит, любовь не для меня.
— И ты планируешь провести остаток своей жизни без любви?
Лицо Рида слегка сморщилось.
— Да. Пока я командир Сомерсета, которому поручено охранять всех, я не могу рисковать. Я не могу позволить себе так отвлекаться, как Шон.
— И ты думаешь, что отказ позволить себе «отвлекаться» не заставит тебя отвлекаться самому по себе?
Рид внезапно откашлялся, казалось, будто ему вдруг стало трудно поддерживать зрительный контакт со мной.
— Я не собираюсь лгать и говорить, что ты не начала меня отвлекать, Саманта. Думаю… — он остановился, чтобы прочистить горло. — Я думаю, что ты абсолютно великолепна, и я не думаю, что было бы очень трудно стать ближе к тебе. Как говорится… Я не могу этого допустить. Не сейчас, и, вероятно, никогда. Разве что…