Однако, дело в том, что с моим планом устроить засаду для одного порожденного медведя, я, в первую очередь, не планировала попасть в серьезные неприятности. Я не планировала ни от кого спасаться. И если бы я это сделала, то знала, что это было бы тяжело для меня. Я, очевидно, не хотела умирать, и была просто в ужасе от такой перспективы, как тогда, когда встретила одинокого порожденного в лесу, но ничто не могло остановить меня от того, чтобы помочь и доказать Риду, что я действительно забочусь о нем. В течение предыдущих двух недель с тех пор, как узнала, что беременна, мне казалось неизбежным, что я должна хотя бы попытаться. Я никогда не смогу жить, зная, что позволю отцу моего ребенка ускользнуть от меня.
Когда была примерно на полпути вниз по длинной дороге, я увидела что-то вроде темной тени на вершине высокого холма на Западе, а затем она начала спускаться, чтобы встретить Рида и его людей, которые все еще поднимались на холм. Мне не нужен был бинокль, чтобы увидеть, из чего именно состоит эта темная тень. Я знала, что это наверняка был Джерард и его люди, сгруппированные плотно друг к другу, появляющиеся как темное грозовое облако с большого расстояния. Это темное грозовое облако очень быстро набирало скорость, сокращая расстояние между Ридом и его перевертышами, и я начала произносить тихую, срочную молитву за их безопасность.
Однако я не закончила свою отчаянную молитву. Потому что именно тогда, звук того, как кто-то выкрикивал мое имя во всю глотку, отвлек мое внимание от холма и от дома.
С ее округлой фигурой, казавшейся обманчиво маленькой в ста футах от дома, Мэри стояла на крыльце перед домом, обхватив руками рот.
— Саманта! Что ты делаешь? Пожалуйста, вернись!
Задыхаясь от стона, я кляла себя под нос, не в силах помочь, но чувствую, что меня только что застукала крадущуюся из дома мама. Однако, как и в тот единственный раз, когда это действительно произошло в подростковом возрасте, я не смогла собрать много гнева. Из-за того, что знала, что мама просто беспокоилась о моей безопасности, и я знала, что, то же самое верно и в отношении Мэри в настоящее время. Но все же, в отличие от того, что сделала в семнадцать, я не собиралась быстро возвращаться в дом на этот раз.
Сделав несколько шагов назад по подъездной дорожке, я положила свою большую тяжелую кожаную сумку, а затем прокричала Мэри, обхватив руки вокруг рта:
— Пожалуйста, не беспокойся обо мне! Я в порядке, и знаю, что делаю! Просто вернись внутрь и спускайся в подвал!
— Что?
Опять же, я чертыхнулась себе под нос, борясь с быстро нарастающей волной крайнего раздражения.
— Просто вернись внутрь, Мэри! Спускайся в подвал! У меня есть план, как помочь в бою, и я знаю, что делаю!
— Что? Скажи это еще раз! Мне жаль, но я не могу услышать тебя!
Хотя она никогда конкретно ничего не говорила об этом, я заметила, что Мэри иногда может быть немного трудно слышать. К сожалению, это, казалось, был один из тех времен, потому что я слышала ее просто отлично, даже над нарастающим звуком сирены, несмотря на то, что, время от времени, я задавалась вопросом, многочисленные рок-концерты во время колледжа не оставили ли меня с легкой потерей слуха.
Или, рассуждала я, Мэри, возможно, просто пытается вернуть меня в дом, заставив подойти ближе к ней, чтобы меня услышать. Но если это так, то я не собиралась на это попасться.
Ноги прочно укоренились на месте, я прижала руки ко рту и на этот раз закричала еще сильнее.
— Пожалуйста, послушай! Все полностью под контролем! У меня есть план, и я собираюсь его осуществить! Пожалуйста, спустись в подвал!
— Просто пойдем и войдем внутрь со мной, Саманта! Нам нужно спуститься в подвал прямо сейчас!
— Нет!
— Просто иди сюда!
— Я сказала нет, Мэри! Не пойду!
— Да! Пойдешь! Иди сюда прямо сейчас!
— Нет!
Теперь я действительно начала чувствовать, что у меня подростковая ссора с мамой. Может, даже детская истерика.
Казалось, Мэри была раздражена, она убрала руки ото рта, но теперь подняла их обратно и снова закричала во все горло.