— Рид, послушай меня.
Я удивлялась, как человек, который был таким невероятно жестоким, мощным бойцом, человек, который был перевертышем медведем и главой сообщества, тем не менее, также мог быть таким нежным. И это, даже несмотря на то, что напряженная борьба насмерть все еще продолжалась в его собственном дворе.
— Просто отдохни, Саманта. Закрой глаза и постарайся отдохнуть.
С его голосом, казалось, ласкающим мои уши, я попыталась кивнуть в ответ, но опять не смогла. Пока он нес меня по ступенькам крыльца, моё расплывчатое зрение ухудшилось, а затем внезапно все стало абсолютно черным.
Некоторое время спустя, понятия не имея, насколько позже, открыла глаза и увидела, что я в своей спальне. Мэри сидела у моей кровати, сдвинув седеющие брови, выражение ее лица было маской беспокойства. Какая-то другая пожилая женщина, одетая в накрахмаленную белую форму медсестры, парила надо мной, слушая стетоскоп, который она прижимала к моей груди.
К моему удивлению, я чувствовала себя в основном хорошо, кроме чувства, как будто мешки с песком были прикреплены к моим векам. Как бы я ни старалась держать их открытыми, потому что я хотела спросить Мэри, как все остальные, мои тяжелые веки закрылись в течение нескольких секунд, и я снова уплыла.
Несколько часов спустя я снова проснулась, все еще в своей спальне, но на этот раз одна. Яркий солнечный свет струился через прозрачные белые занавески, закрывающие окна, и цифровые часы на моей тумбочке сказали мне, что это был день.
Теперь у меня не было никаких проблем с открытыми глазами, и я чувствовала себя физически хорошо, полностью обновленной. Тем не менее было ощущения шероховатости и грязи, мягко говоря. Мало того, что я потела ведрами, пока смотрела на Джерарда и его порожденных медведей, но я также немного перегрелась и вспотела во сне. Я также чувствовала потребность тщательно почистить зубы.
После того, как я понюхала свое тело и уловила отчетливый запах, то почти полетела в ванную, чтобы принять душ, и через некоторое время ощутила запах и почувствовала себя заметно свежее, чем когда вошла.
Я только что закончила одеваться в удобные, эластичные трикотажные брюки и такую же удобную негабаритную футболку, когда дверь моей спальни медленно открылась, и Мэри просунула голову внутрь, немного вздохнув, когда увидела меня.
— О, я не знала, что ты проснулась! Как ты себя чувствуешь?
— Я чувствую себя совершенно нормально. Я честно чувствую себя отлично, правда. Меня больше не тошнит и не кружится голова. Но как…
— Мне нужно немедленно позвонить начальнику Уоллесу и сказать, что ты проснулась. Он сказал мне немедленно сообщить ему. Держу пари, ты, наверное, также голодна. Дай мне десять минут, и я вернусь с теплым домашним овощным супом, который успокоит любые следы потрепанных нервов. Я уже съела две миски. Просто подожди немного, я сейчас вернусь.
Она выбежала из комнаты прежде, чем я успела сказать еще хоть слово.
Я пыталась спросить ее, как дела у всех остальных, но, к моему величайшему облегчению, как бы поняла, что все или, по крайней мере, большинство из них, должно быть в порядке. Просто не казалось, что кто-то будет наслаждаться несколькими тарелками супа, если кто-то был серьезно ранен или убит во время битвы.
Я едва закончила распутывание и расчесывание моих влажных волос и надела носки, когда спустя несколько минут вернулась Мэри, неся большой деревянный поднос со стаканом чая со льдом и молоком, дымящимся супом в большой миске, тарелкой с пшеничными крекерами и небольшими ломтиками сыра чеддер, положенных в идеальный круг, и еще одна небольшая тарелка с клубникой, окружающей маленький горшочек, наполненный темным шоколадом. Именно этот последний пункт больше всего на свете, заверил меня, что все хорошо. Клубника и густой шоколадный соус были своего рода утешением, если бы в городе была резня.
Сердце парило, я уже начала надеяться, что все действительно прекрасно и что все порожденные были убиты. Однако, прежде чем я могла даже попросить Мэри подтверждения моего мышления, она заставила меня вернуться в постель, чтобы съесть мой поздний обед, сказав, что она уверена, что мне нужно больше отдыха, независимо от того, насколько хорошо и свежо я чувствовала себя.
Как только она устроила меня, с плюшевым одеялом, покрывающим мои ноги, и подносом, расположенным над моими коленями, она села в кресло-кровать и посмотрела на меня с необычно серьезным выражением лица.
— Я знаю, что ты, вероятно, голодна, и скоро я оставлю тебя в покое, чтобы поесть, потому что у меня еще есть несколько звонков, чтобы проверить различных друзей, которые живут рядом с местом битвы… но сначала, я хочу сказать спасибо. Спасибо за то, что сделала… за то, что бросала все эти ножи, как сделала, чтобы спасти от нападения этих ужасных порожденных медведей на меня. Я абсолютно уверена, что ты спасла мне жизнь.