Я повернулась, чтобы убежать, но во впечатляющем координационном подвиге, учитывая ее состояние опьянения, Полли схватила меня за руку.
— Подожди-ка секунду. Просто подожди, Сэм. Я хочу сказать тебе, что ты стала моей лучшей подругой, и, если я когда-нибудь выйду замуж, будет ли это Алекс или кто-то другой, я хочу, чтобы ты была моей подружкой невесты. И, на самом деле… я хочу, чтобы ты сама руководила всей церемонией. Вот как сильно я хочу почтить твою честь.
— Ну, это…
На ум пришло слово абсурд, но и слова невероятно и мило, и последние два слова показались мне наиболее подходящими.
Я протянула руку Полли, что-то сжало моё сердце.
— Это невероятно мило, Пол. Огромное спасибо. А теперь, пожалуйста, позволь тебя увести и отдохни в клинике.
Она сказала «хорошо», и я немедленно побежала к полю, где отдаленные рычания и отрывки битвы, казалось, заметно уменьшились. Тем не менее я остановилась всего через шесть или семь шагов, когда услышала звук, когда кого-то рвало позади меня. Очень жестоко. Вздохнув, я обернулась. Как бы сильно я ни хотела вернуться к битве, я не собиралась позволять Полли блевать в объятиях сурового охранника в одиночку.
В итоге она закончила свою чрезвычайно сильную рвоту на моих руках, пока я сидела с ней прямо на тротуаре. К моему удивлению, ее рвота, казалось, полностью состояла из чистой, прозрачной водки. Двое молчаливых стражников стояли, отвернувшись, и сканировали темноту, как будто ничего необычного не происходило.
Как только ее желудок оказался пустым, Полли начала плакать с новой силой, зарывая заплаканное и запятнанное рвотой лицо в мою толстовку и умоляя меня никогда не переставать быть ее лучшей подругой. Затем она резко уснула, фактически сразу же начав храпеть. В этот момент я передала ее охранникам, и они, наконец, пошли с ней по улице, похоже, желая закончить свою задачу по транспортировке ее в клинику.
Наконец, минут через пятнадцать-двадцать после того, как впервые заметила стражу, я снова отправилась на поле боя. Но, как и в прошлый раз, возможно, сделала только полдюжины шагов до того, как охранник, которого я отправила, приблизился ко мне в человеческой форме.
— Начальник Уоллес просит вас пойти домой и отдохнуть. Сейчас на поле только кровавая бойня. Никаких оснований видеть вам это. Он говорит, что будет дома после уборки, хотя не уверен, когда.
Ошеломленная, я даже не могла сразу заговорить.
— Вы имеете в виду всю битву… на самом деле все кончено?
Он кивнул.
— Да. Получается, что даже в ослабленном состоянии, порожденные недостаточно сильны, чтобы взять нас. Теперь они все мертвы, все до единого.
— Даже Джерард?
Охранник снова кивнул.
— Да. Он был убит одним из своих людей, когда пытался использовать его как щит против начальника Уоллеса.
Все еще ошеломленная, я просто стояла, переваривая все это в течение долгого времени, испытывая облегчение, что, по крайней мере, все закончилось.
— А как насчет нашей стороны? Есть жертвы или серьезные травмы?
— Никаких жертв… и очень мало раненых. Ничего, раненые выживут с заботой в клинике.
Я кивнула, облегченно вздохнув еще раз.
— Замечательно. Огромное спасибо. Пожалуйста, передайте Риду, что я увижу его дома позже.
Я шла домой одна, чувствуя себя полностью онемевшей. Не было другого способа описать это. Будучи тем, что всегда считала заторможенной реакцией, я была не сильно удивлена. Даже вернувшись в дом и сказав Мари по телефону, что случилось, я все еще чувствовала себя не очень. А потом, когда позвонила в клинику и узнала, что с Полли все будет в порядке, смогла лишь поблагодарить медсестру, с которой говорила несмотря на то, что мне стало невероятно легче. Я просто не могла чувствовать это на глубоком уровне еще или что-то в этом роде. Или, я могла бы, но не полностью обработала конкретную эмоцию или что-то еще.
Только когда Рид вернулся домой и застал меня в постели, бодрствующей несмотря на то, что было далеко за полночь, какое-то внезапное очень сильное чувство вырвалось из моего онемения и полностью поднялось на поверхность моего сознания.
Мгновенно всхлипнув, я вскочила с кровати и бросилась к нему в объятия.
— Я так, так рада, что с тобой все в порядке. Я так рада, что все хорошо. Но я просто не понимаю, почему вся эта радость заставляет меня плакать.
Рид поднял уголки своих полных губ в намеке на улыбку, хотя его глаза стали блестящими и розовыми.
— Я тоже не знаю, но я определенно понимаю. Я тоже очень этому рад.
Той ночью, впервые за долгое время, мы не занимались любовью. Вместо этого, мы просто обнимали друг друга, оба полностью измотаны.