В ответ на мой вопрос, могу ли я начать вносить свои вещи в дом, Рид покачал головой.
— Я сделаю это. Ты можешь зайти в дом и расслабиться, если хочешь. Не стесняйся, возьми себе что-нибудь выпить и присаживайся на кухне… или что ты еще хочешь сделать. Чувствуй себя как дома, потому что теперь это твой дом.
Моё лицо все еще горело, я сказала спасибо, изо всех сил стараясь поддерживать зрительный контакт с ним. Даже не знаю, почему. Я думала, что просто внутренне ухватился за тот факт, что я сказала ему, что у него «такой приятный голос». Я была уверена, что независимо от того, что произошло, между нами, я всегда буду сожалеть об этом.
Правда в том, что, перевалив рубеж в четверть жизни, я никогда не говорила ничего глупого члену противоположного пола в моей жизни. На самом деле, это были представители противоположного пола, которые всегда болтали вокруг меня.
Никогда больше, однако, я говорила себе в отношении Рида. Когда он увидел, что я веду себя как идиотка, этого было достаточно.
После того, как он привел меня к дому, открыл входную дверь и пригласил меня внутрь, еще раз сказав мне, чтобы я чувствовала себя как дома, Рид вернулся к моей машине за моими вещами, а я вошла в фойе, быстро обнаружив, что это больше похоже на тамбур, чем на фойе. Засохшая грязь полосами покрывала паркет, и несколько пар больших рабочих ботинок были испачканы в засохшей грязи. Выглядело так, будто Рид пытался немного прибраться. Сапоги были выровнены вдоль стены, и грязная соломенная щетина метлы, прислоненная к той же стене, указывала на то, что, возможно, он пытался подмести запекшуюся грязь. Качая головой практически на бессознательном уровне, я задалась вопросом, есть ли у него вообще швабра, и если да, то знает ли он, как ее использовать.
Как только я вошла в фойе, то увидела, что остальная часть дома, по крайней мере, из того, что могла видеть, была чище, чем пол в фойе. На самом деле, кухня, в которой я была в настоящее время, была совершенно сверкающей, от мраморного острова в центре комнаты, полированного деревянного пола, до раковин из нержавеющей стали и светильников. В доме также пахло чистотой, чем-то вроде хозяйственного мыла и лимона.
Я не вздохнула и пары раз, когда низкая пухленькая женщина с серым пучком на голове зашевелилась на кухне, практически испугав меня, а затем сразу же практически испугала меня снова теплым, жизнерадостным приветствием, сказав, что я, должно быть, Саманта. Когда я утвердительно кивнула, она улыбнулась и вместо рукопожатия обняла меня, сказав, что ее зовут Мэри.
— Я домработница командира, а иногда и его повар.
После того, как в последний раз обняла меня и похлопала по спине, она отстранилась, чтобы посмотреть на моё лицо.
Боже, ты просто красавица. Бьюсь об заклад, командир чуть не упал на пятки, когда увидел тебя.
Довольная комплиментом и очень симпатизирующая Мэри, я сказала, что не уверена в этом, и она сказала, что это так.
— Он ведь мужчина, не так ли? Он должен быть слепым, чтобы не быть сраженным тобой. Теперь, между нами говоря, он скажет, что связан с тобой «бизнесом» в своей детской манере, как будто он просто хочет увидеть это как какую-то деловую сделку или что-то в этом роде, но просто дай ему время. Черт…
Мэри резко замолчала, оглядываясь через плечо. Я повернулась, чтобы посмотреть, и увидела Рида, шагающего из фойе, несущего стопку моих транспортных ящиков.
Возможно, чтобы скрыть тот факт, что она говорила о нем, Мэри внезапно воскликнула о состоянии пола в фойе.
— О, я должна была вычистить этот ужасный грязный беспорядок! Я хотела, чтобы весь дом был безупречно чистым к твоему приезду, Саманта, и мне жаль, что я не успела закончить работу вовремя.
Я сказала ей не извиняться вообще.
— Немного грязи в прихожей никому не повредит. На самом деле, я слышала, что врачи теперь думают, что немного грязи в доме полезно для иммунной системы людей.
Мэри усмехнулась, слегка подмигнув мне.
— Мне нравится ход твоих мыслей.
После того, как она вымыла фойе, оставив «всего лишь капельку иммунной грязи», как она сказала, она пошла домой, оставив меня наедине с Ридом на кухне. К этому моменту он уже отнес все мои коробки и чемодан наверх, хотя я точно не знала, где, то есть в какой спальне, он их положил. Он ничего не сказал, и я не спрашивала. Он поместил их в гостевую комнату, чувствовал, что это было бы «правильно», но опять же, я не думала, что буду удивлена, если окажется, что он положил мои вещи в свою комнату. В конце концов, мы должны зачать ребенка, и не было никакой реальной причины жить врозь. Рид хотел, чтобы ребенок был создан быстро, чтобы его кровь могла быть использована, чтобы помочь его людям восстановить силы, и я хотела, чтобы ребенок был создан быстро, чтобы я могла собрать деньги, необходимые для возможного спасения жизни моей мамы в Швейцарии. Если бы вход Рида на кухню не заставил Мэри сменить тему разговора о нем, я бы сказала ей, что хочу, чтобы Рид и моё «создание ребенка» тоже были чисто деловыми отношениями. Во всяком случае, это было то, что я все еще говорила себе, что хочу. Несмотря на то, что я в настоящее время снова испытываю «дрожь», сидя на островке на кухне напротив Рида, с бокалами холодного чая, который Мэри налила для нас.