Пройдя еще несколько метров, Стас не удержался от соблазна и, остановившись возле одной из дверей, приложил свою пятерню к изображенной на пластине. Федор, повернувшись, обронил:
- Не откроется.
- Информации о нас еще нет в базе данных компьютера? – сообразил Стас.
- А вы догадливы, молодой человек, - похвалил его Федор. – Однако не только в этом дело. Некоторые боксы не относятся к помещениям общественного назначения.
- Неприкосновенность частной собственности?
- Я бы сказал: право человека на личную жизнь. Но мы уже пришли. После визита к парикмахеру я отведу вас в столовую. Проголодались, наверное?
- А то! - кивнул Филин.
- Я бы сейчас котелок каши зарубал! – выпучив для убедительности глаза, заявил Семен Воробьев, забыв о своем совете не думать про еду. – Триста пятьдесят лет нежрамши.
Поручик Орлов по обыкновению промолчал, а гусар Сокольский со смешком спросил:
- А в честь нашего воскрешения шампанское на ужин подадут?
- Я бы сказал: на обед, - заметил Скворцов, - завтрак уже закончился, а до ужина часа четыре… Нет. Ни шампанского, ни каких иных спиртных напитков мы уже давно не употребляем.
- Давно, это сколько? – спросил Стас. – И почему не употребляете? Сухой закон?
Федор не ответил, прикоснулся рукой к изображению ладони на пластинке двери, у которой они остановились. Дверь с легким шипением поехала в сторону.
- Прошу, господа!
Увидев парикмахера, стоящего у зеркальной стены, Стас невольно улыбнулся – уж больно похож был парень на молодого Ярмольника. Только прическа у него была короткая, а во взгляде отсутствовала характерная хитринка. Вместо нее там вовсю горело любопытство.
Стас шагнул навстречу парикмахеру и, протянув руку, представился:
- Станислав.
- Леонид, - неуверенно ответил на рукопожатие парикмахер.
- Опа! А тебя случайно не в честь пра-пра-прадедушки так нарекли?
- Нет, - смутился Леонид. – Просто… Я не знаю.
- А в далеких предках у тебя знаменитых артистов не было?
- Артистов?.. Я не знаю… - Леонид растерялся окончательно.
- Знакомьтесь, - пришел ему на помощь Федор, вошедший последним, - Леонид – один из самых молодых и перспективных сотрудников нашей биологической лаборатории.
- Лабалатории? – удивился Семен. – А ты ж говорил, что в парикмахерскую нас конвоируешь.
- Да, - поддакнул Сокольский и снова грустно посмотрел на свои заусенцы, - Ты нас, Федор, обещал в цирюльню свести.
- У нас не особенно многочисленный контингент, - пояснил Скворцов. – Приходится совмещать профессии. Леонид не только талантливый ученый, но и…
- Понятно, - брякнул Стас, - Леня здесь подрабатывает.
- Если вы, Станислав, имеете в виду деньги, то в пределах резервации они ни к чему.
- Резервации? – переспросил Орлов. - Так вас что, загнали сюда под землю насильно? Кто загнал?
- Мы сами сюда пришли, - поморщился как от зубной боли Скворцов. – Резервация, колония, убежище… Как хотите, называйте. Это наш дом. Здесь мы живем и работаем. Мы называем наш дом «Островком Надежды».
- Надежды на что?
- На будущее, разумеется, - пожал плечами Федор и, видя недоумение в глазах бойцов, сказал: - Я позже обо всем расскажу, и вам станет понятно. А сейчас с помощью Леонида вы приведете себя в порядок, потом мы сходим в нашу столовую отобедать. А потом… потом мы с вами поговорим подробно.
Федор вышел, кивнув Леониду, чтобы тот приступал к обязанностям парикмахера.
- Я один, так что… - развел руками Леонид. - Кто из вас, господа, будет первым?
- Я, - опередил всех Стас. – Со мной у тебя работы меньше всего, только побрить. А впрочем… ты мне станок и помазок с мылом дай, я сам побреюсь.
- Станок? А, вы имеете в виду бритвенный прибор! - догадался Леня. – Вот. – Он взял с полки какой-то флакончик и протянул Стасу.
- Что это?
- Жидкость для снятия волосяного покрова. Вотрите в те участки лица, которые хотите освободить от щетины, а через пару минут ополосните лицо водой. Вот раковина.
- И все?
- Все. А потом если пожелаете, нанесите на лицо этот крем.
- А одеколона у тебя нет?
- Вы не поняли, Станислав. Есть у меня и одеколоны и туалетная вода. Но этот крем не для смягчения кожи и не для ее освежения, а для того, чтобы уснули волосяные луковицы.
- Вот это да! И что, они уснут, и у меня щетина расти перестанет? А если я решу бороду отпустить?
- Я же сказал: чтобы уснули, - улыбнулся Леонид. – Они будут находиться в спящем состоянии около недели. У всех по-разному - у кого пять дней, у кого семь, а у некоторых целых десять. А потом проснутся и, пожалуйста – отращивайте бороду, усы - что хотите.
- Здорово! – воскликнул Стас. – Однако парикмахерская наука за три, считай, века значительно продвинулась вперед!
- Скорее, биология и химия, - уточнил Леня и похвастался, обведя довольным взглядом всех присутствующих: – Этот крем я лично разработал! – Но тут же поправился: - Вернее, доработал: немного изменил его химическую формулу, ввел кое-какие дополнительные компоненты… Увеличил эффективность, так сказать.
- А ну-ка, ну-ка, дай-ка сюда! – Семен перехватил крем, предназначавшийся Стасу. – Надоела мне эта щетина. Чуть не по два раза на дню бриться надо. А когда тут бриться? Война…
- Твоя война закончилась триста пятьдесят лет назад, - напомнил Прохор Воробьеву и повернулся к Лене. – А нет ли у вас, Леонид, чего-нибудь такого… - И он предъявил парикмахеру-совместителю свои длинные пальцы.
Леня лучезарно улыбнулся и повел рукой вдоль стеклянной полки, заставленной различными пузырьками, тюбиками и баночками:
- У меня полно всяких средств для самых разных целей.
Семен хмыкнул и, невзирая на окрик Леонида, что вначале надо щетину убрать, а уж потом кремом лицо мазать, выдавил на ладонь из тюбика изрядную порцию крема. Стас пришел товарищу на помощь и сам втер чудодейственное средство из пузырька во впалые щеки и в острый подбородок железного Воробья.
- А волосы на голове тоже химическими методами обрабатывать будете? – поинтересовался Орлов.
- К сожалению, - виновато пожал плечами Леонид, - для такого вида парикмахерских услуг у меня имеется только два вот этих инструмента. – И он достал из кармана своего комбинезона расческу и самые обыкновенные стальные ножницы.
Помещение, в которое их привел Федор Скворцов, поколебало все представления Стаса о столовых, основанные на его личном опыте пребывания в оных. Запахи отсутствовали напрочь – ни тебе ароматов готовящихся продуктов, ни гари, ни запаха пригорелого масла. Если бы столы располагались рядами, а не в шахматном порядке, то столовая больше была бы похожа на учебный класс. Стас даже глянул на торцевую стену, ожидая увидеть на ней черную доску с полочкой для тряпки и мела, но увидел арочное отверстие с прилаженным к нему транспортером.
Все-таки на столовую помещение было похоже.
На транспортерной ленте стояло четыре разноса с дымящимися тарелками. Но ароматов не было никаких.
- Что у нас на обед? – поинтересовался Стас.
- Суп, котлеты с картофельным пюре и компот из сухофруктов и свежих ягод, - ответил Федор.
- Комплексный обед! – хохотнул Филин.
- Да, - серьезно отреагировал Скворцов, - для всех членов нашего контингента готовится одно и то же. Исключений мы не делаем. Собственно, я бы сказал, что практически всегда готовится одно и тоже. Этот обед можно назвать стандартным.
- Как это всегда? – не понял Стас. – А по праздникам?
- Мы не отмечаем праздники.
- Даже День Победы? – изумился Семен.
- Какой победы? – спросил Федор.
- Ну, знаешь, Федя! – Воробьев был вне себя от негодования.
- Успокойся, Семен. – Стас положил товарищу руку на плечо. – Они другие. Триста пятьдесят лет уже прошло - забыли, видать. Относись к ним как к иностранцам. Американцы же День Победы не отмечают. Там вообще сейчас мало кто знает, что война была. А уж кто за кого и с кем воевал – и подавно. Главное, чтобы мы с тобой, Семен, этот святой день всегда помнили. – И повернувшись к Скворцову, спросил: - А не надоедает вам все время одно и то же есть? Не хочется разве хоть изредка побаловать себя, скажем, шашлычком или пельмешками?