Абашкин стоял с начальником штаба под высокой густой елью, вздымавшейся над молодой порослью. Старший лейтенант Шевчук, слушавший распоряжение комиссара, отмечал на карте ориентиры и уточнял маршруты движения.
— Я, товарищ батальонный комиссар, не вижу на карте дома лесника, проговорил Шевчук, стуча карандашом по планшетке.
— Если бы он там был, то мы не давали бы тебе проводника, — ответил Абашкин. — Эта карта выпущена в тридцать девятом году, а дом, очевидно, построен позднее, поэтому и не угодил сюда.
— Откуда проводник? — спросил Шевчук.
— Женщина из соседнего колхоза, — ответил Почибут.
Заметив на лице командира эскадрона презрительную гримасу, начштаба усмехнулся.
— Мужчин нема, чи що? Затрусится баба, що з нею буду робыть?
— Не баба, а девушка. Смотри, влюбишься, — лукаво подмигнул Абашкин, с нетерпением поглядывая на часы.
— Не шуткуйте, товарищ комиссар. У меня же задача, а вы мне якусь дивчину… Коли вона злякается — в карман я ее запихну, чи що?
Резкий переход на чисто украинский язык служил признаком того, что Шевчук раздражен.
Незаметно подошедшая Зина, услышав последние слова, настороженно остановилась.
— Можешь быть спокоен. Не испугается, — возразил Абашкин и, увидев Зину, пошел ей навстречу. — Здравствуйте, товарищ Ковалева.
— Здравствуйте, товарищ комиссар.
Зина неловко пожала протянутую руку, искоса поглядывая на высокого в кавалерийской венгерке командира.
— Это вы будете Шевчук? — в упор спросила она.
— Вы не ошиблись. Именно так прозываюсь с детства, — ответил Кондрат, оглядев Зину с головы до ног. «Полушубок чистенький, сапожки новенькие. Форсишь, дивчина, хоть бы валенки надела, замерзнешь, як на бережку рыбка», — думал он, забыв о том, что только два дня тому назад сменил щегольские со шпорами сапоги на белые огромных размеров валенки.
Зина, заметив их и вспомнив предстоящий поход через болото, молча усмехнулась. Абашкин отозвал ее в сторону и примирительно сказал:
— Не обращайте внимания, что он так покосился на вас. Товарищ резковат, с женщинами ладить не умеет. Но командир опытный, а главное смелый. Только вы с ним поменьше спорьте.
— Ничего, товарищ комиссар, поладим. Разрешите двигаться?
— Ну что ж, пора.
Обернувшись к Шевчуку, Абашкин спросил!
— У вас все готово, товарищ старший лейтенант?
— Так точно, товарищ батальонный комиссар.
— Так вот… — заговорил строгим голосом Абашкин, — действовать быстро, напористо, но осторожно и умно. В остальном, как написано в приказе, понятно?
— Понятно, товарищ батальонный комиссар.
А в приказе было написано коротко: «Четвертому эскадрону наступать в направлении на северо-запад. В 6.00 выйти болотом к дому лесника, сбить противника и в 9.00 сосредоточиться в районе отметки „147“, установив связь с командиром полка».
— Дорогу знаете? — обращаясь к Зине, спросил Шевчук.
— Хорошо знаю, — ответила Зина резко. Ее начинал раздражать недоверчивый, полупрезрительный тон этого заносчивого верзилы. Хотелось наговорить дерзостей. «Как он смеет после такого похода не доверять мне!» — возмущенно думала Зина.
— Вот так и надо отвечать, — не оборачиваясь, заметил Шевчук.
О ночном подвиге он знал. Но то, что его совершила эта самая девушка, ему и в голову не приходило.
— Если я была на том месте час назад, то, наверное, помню его и найду, — все более раздражаясь, проговорила Зина.
— Вы были там час тому назад?
Шевчук остановился, круто повернувшись.
— А вы что, с неба упали? — резко ответила Зина, давая понять, что больше не хочет говорить на эту тему.
Еще до рассвета эскадроны Шевчука и Биктяшева сосредоточились на высоте 147. Эту заросшую густым кустарником высотку противник несколько раз пытался захватить и установить на ней пушки для обстрела Волоколамского шоссе, но был отбит. Теперь он полукольцом охватывал ее с двух сторон, намереваясь войти в стык между дивизиями Панфилова и Атланова, не подозревая, что в центре его наступающей группы к контратаке готовились эскадроны Шевчука и Биктяшева. Правее, в направлении Шитьково, должны были нанести удар батальон панфиловцев и полк Бойкова. В наступлении принял участие резервный полк Жмякина.
Всей операцией руководил генерал Атланов. Атака должна была начаться после залпа гвардейских реактивных минометов.