Абашкин молчал. Он был поражен силой страшной ненависти, которая исходила от этого человека.
— Петрович!..
— Ну?
— Надо отменить этот приказ…
— Что? Что ты сказал? Отменить приказ? Ступай отмени, попробуй…
— И не подумаю. Я хочу, чтобы это сделал ты.
— Ступай учи свою бабушку, как чулки вязать. Молод еще мной командовать! — Осипов открыл портсигар; он был пуст.
Абашкин, вынув из кармана коробку папирос, спокойно протянул ее Осипову. Тот зверовато покосился, точно Абашкин подал ему гранату на боевом взводе, но папиросу все-таки взял.
Закурили…
В кустах командиры негромко отдавали приказания. Слышно было, как пересыпали патроны, гремели дисками пулеметов, щелкали затворами. Кто-то кого-то звал, кто-то кого-то разыскивал и, найдя, вполушепот ругал…
Шла ночная подготовка к бою.
Осипов и Абашкин продолжали горячо спорить. Военкома возмутило непостижимое упорство, с каким майор защищал свое распоряжение.
— Мы не должны пачкать себя, — старался убедить его Абашкин. — Другое дело — в бою…
— А это что — не бой? Первый эскадрон уже два часа дерется. Полещука убили… — возражал Осипов, но уже спокойней, с меньшей озлобленностью.
— Убивать безоружных — это недостойно советского человека. Пусть этим занимаются фашисты.
Затоптав папироску, Осипов тихо, но твердо проговорил:
— Ладно. Разъясни командирам и политрукам. Тех, которые не будут стрелять, а сразу сдадутся, — брать… Все. Больше ты меня не сватай…
— Хорошо. Я сейчас пойду и разъясню.
— Ты не ходи. Скажем начальнику штаба… Ну, доволен? Подкузьмил командира полка?
В ответ Абашкин только улыбнулся и покачал головой:
— Ты очень изменился, Петрович…
— Значит, жизнь такая наступила. Ты понимаешь, Алеша… — Умолк, задумался, глядя в землю. Медленно поднял голову, спросил: — А где у тебя пистолет?
— В госпитале забрали. Так и не нашел концов. У коноводов карабин возьму.
— Обязательно возьми… Сейчас в атаку пойдем. Я буду в боевых порядках. Вместе пойдем.
— Пойдем вместе… Только место командира полка не в боевых порядках, — нерешительно сказал Абашкин.
— Я буду там, где три эскадрона! А начальник штаба — с резервом. Хочешь — оставайся…
— Нет, уж пойдем!.. — Абашкин убедился, что командир полка способен сейчас на самый безрассудный шаг.
— За меня не беспокойся. Когда смерть ко мне будет подходить, я ее нутром почувствую. Мне еще ой как много жить!.. Определенно знаю: все будет в порядке. Двум немецким ротам, что впереди нас, мы сейчас устроим баню… Слушай, Алеша, — добавил Осипов мягко, — может, после ранения ты плохо себя чувствуешь? Остался бы…
Теперь рассердился Абашкин:
— Я сюда не говеть приехал!..
— Да я просто так, по-товарищески, — смущенно проговорил Осипов.
Разговору помешал связной, присланный Алексеем Гордиенковым. Это был Захар Торба.
— Мы доползли, товарищ майор, — сказал Торба, — да не до самого сарайчика. Заметили немца — у пулемета сидит, ракеты бросает, а иногда стреляет куда попало… Других не видно. Спят, я думаю. Туман такой, что ничего не видно. Наши там остались — наблюдать…
— Добре, — кивнул Осипов.
Еще в начале операции он знал, что около сараев разбросано повзводно около двух рот противника. Тут же отдал начальнику штаба приказание: выводить эскадрон на опушку леса. Гордиенкову написал записку, чтобы тот до сигнала шума не поднимал, а держал связь с четвертым эскадроном, который получил приказ обойти сараи с правого фланга. Второй эскадрон был снят и отозван в резерв.
Осипов распоряжался спокойно, уверенно, тем более что от Чалдонова пришло успокаивающее донесение: немецкие танки пока только передвинулись, а активных действий не начинают. Офицер связи принес от Доватора записку следующего содержания:
«Сынок!
Коробки сожгу. Если в 8.00 не будешь там, где надо, ты мне больше не нужен.
Отец».
Показав записку Абашкину, Осипов сказал:
— Сердится на меня… А я, может, злее их…
Записка Доватора подействовала на Осипова самым благоприятным образом. Никакие угрозы не могли бы пробудить в нем чувства такой ответственности, как одно-единственное слово: «Сынок».
Легонько взял Абашкина за плечи, и пошли они рядом, казалось, оба успокоенные и примиренные.
Майор не знал, что Абашкин только что предупредил командиров подразделений: в отношении пленных следует руководствоваться приказом Доватора, с которым ознакомил его начальник штаба, а не последним распоряжением командира полка…