У наших броненосцев дела шли строго по плану, то есть весьма хреново. Головной "Сисой" словил уже с десяток снарядов главного калибра, лишился командира, половины офицеров и трети артиллерии. Шедший за ним "Ушаков" с Небогатовым на борту пока держался, а вот "Николаю Первому" не повезло - на втором попадании ему выпало "Взрыв носовых погребов", и теперь он болтался в стороне от строя с единственной пушкой и без хода. Затесавшемуся в компании броненосцев "Баяну" тоже досталось, а вот "Аскольд" под шумок сбежал. Нечего ему было делать в этой свалке, пусть лучше попробует прорваться к "месту высадки"...
Но все на свете имеет один конец, и "Ретвизан" наконец доплыл до чурок. Посредники на его борту вдруг обнаружили, что море за бортом больше напоминает суп с фрикадельками, и пошли доклады - первая мина есть, вторая... На третьей броненосец "затонул со всем экипажем". Только что эскадра Макарова являла собой образец прекрасно управляемого соединения - но вот командир "погиб", и соединение превратилось в толпу. Шедший вторым "Саша Третий", вместо чтоб ударить по тормозам (или что там у него вместо них, контрпар?), попытался отвернуть и тоже вляпался в мину. "Ослябя", обходя мины, оказался под огнем практически всей нашей эскадры, сам находясь носом к ней... Чаши весов фортуны начали клониться в другую сторону. Или это у фемиды весы? В общем, "Южным" стало нехорошо.
А я тем временем удалялся от места событий - мой корабль, к удивлению посредника, держал курс на Выборг. Справа на горизонте мелькнул и исчез дымящий всеми пятью трубами "Аскольд" - он спешил к Пулково. Потихоньку начинался ранний осенний вечер, я стал распаковывать один из чемоданов.
Когда в состав группы "Северных" был включен "Забияка", я как-то не обратил внимания на этот факт, но стоило только увидеть этот "крейсер" вживую... речной трамвайчик вы себе представляете? Вот и это было нечто вроде того, только малость подлиннее и с мачтами. На его мостике еще можно было чувствовать себя капитаном Бладом, но уж никак не адмиралом Уриу, не говоря уж о Того с Камимурой. Поэтому я, подумав, решил использовать эту мелкую посудину для мелкой пакости "Южным". Теперь она всю ночь должна была потихоньку красться вдоль берега, чтобы к утру оказаться в Маркизовой луже, между Кронштадтом и Питером. Свободные от вахты матросы сколачивали из нашедшихся на борту досок нечто условно-шарообразное. Посредник сообщил об этой деятельности в свой штаб, но, судя по всему, никаких инструкций не получил и теперь с интересом ждал развития событий. Наконец часов в пять утра капитан сообщил мне, что мы на месте.
В воду полетели сделанные за ночь гибриды противотанковых ежей с собачьими будками. А матросы бодро расставляли на палубе извлеченную из моих чемоданов загодя приобретенную в нашем времени китайскую пиротехнику.
- Давайте, ребята, дергайте за веревочки, - предложил я. Вокруг завыло, засвистело, заухало... В небе расцветали невиданные тут разноцветные фейерверки.
- Что это? - спросил малость обалдевший посредник.
- А это мы прорвались к вражеской столице (я махнул рукой в сторону спящего Питера), завалили всю бухту самодельными минами и вот теперь обстреливаем правительственные здания. В регламенте учений такого нет, это я просто из любви к искусству разыграл небольшой этюдик... Правда, красиво вышло, ни одна собака даже и не почесалась?
Окончание учений я банально проспал - как лег после своего салюта, так и встал в два часа на следующий день, когда войнушка уже завершилась. Я без особой спешки пообедал на корабле и сошел на берег. Дожидаться общего разбора учений смысла не было, в Георгиевске полно дел, Михаил по пути на Волгу туда обязательно заскочит, да и с Гошей мы будем обсуждать результаты именно там. В Гатчине я написал генерал-адмиралу поздравительное письмо, сделав упор на его блестящую импровизацию, в значительной мере определившую исход Гогландского сражения. Письмо заканчивалось словами "так что сами видите - зря вы сомневались в своих способностях руководить современным морским боем". Отправив эту хвалебную оду с нарочным, я сел на борт ?1 и отбыл в Георгиевск.
Через пару дней туда прибыл Михаил, привез официальные результаты учений. По очкам выиграли "Северные". Выход на коммуникации противника осуществили обе стороны, но мы успели раньше. Прорыв к месту высадки десанта получился только у нас. Бой у Гогланда был признан победой "Южных" - мы, действительно, потеряли на один корабль больше. Правда, учитывая, какие корабли имелись с той и другой стороны, результат получался неоднозначный. Макаров ходил хмурый и говорил, что недооценил значения мин как наступательного оружия.