Поздно вечером я услышал далекий грохот тяжелых орудий, потом вой пролетающих неподалеку "Бобиков", судя по звуку, тройки. Потом все стихло.
- Чего у них там, узнайте, - обратился я к сиделке.
Оказывается, три броненосца противника, пользуясь темнотой и плохой погодой, подошли со стороны Крестовой горы и открыли перекидной огонь по городу. Один снаряд упал в районе вокзала, убита лошадь, ранен извозчик, склад не то Шниперзона, не то еще кого-то аналогичного разрушен полностью, попытки мародерства пресечены патрулем Гошиных казаков. Других жертв и разрушений нет.
После второго залпа прилетели шесть "Бобиков" - то есть все, кто у нас мог летать ночью в сложных условиях. Одна двухсоткилограммовая бомба попала в корабль, одна легла близким накрытием. После чего броненосцы ушли. Повторная атака силами одной тройки результатов не дала.
- Жду Полозова с докладом, - буркнул я.
- Георгий Андреевич, - робко спросила врачиха, - а может, утром? На вас совсем лица нет, хотите, зеркало дам? Вы лучше поспите, а если ночью еще что случится, так вам Полозов сразу про все и расскажет...
Тоже мне, утешила, мысленно усмехнулся я. Но вообще-то она права - действительно, соображаю я сейчас не очень, не накомандовать бы чего-нибудь не того...
- Ладно, утром так утром, - сказал я и закрыл было глаза, но тут же вспомнил об еще одном безотлагательном деле. Вздохнув, я уточнил:
- Полозова - к двенадцати часам завтра, а Морозова, капитана "Геры", сюда немедленно, со всей возможной скоростью. Выполнять! Потом разрешу повякать о моей внешности.
Морозов был у меня через сорок минут.
- Слушайте задачу, - сказал я ему. - Завтра вечером выходите в море. Перед этим загромождаете заднюю палубу чем угодно, главное, чтоб побольше, и сверху брезент. Прежде, чем отплывать, несколько членов вашего экипажа должны учинить умеренную пьянку с хорошо слышными воплями "ух, мы теперь им и покажем", в каком именно кабаке - вам виднее. Далее, вы неделю прячетесь где хотите, но чтоб вас ни одна собака не видела. Слушаете эфир. Возвращаетесь по приказу, а в случае его отсутствия - восемнадцатого февраля. Все ясно? Тогда идите, я на вас надеюсь.
Через два дня я уже счел свое состояние настолько улучшившимся, что начал вставать. На третий день решил объявить себя условно здоровым, кое-как оделся и начал вникать в обстановку. Очень она меня беспокоила - раз весь флот заперт в артурской мышеловке, что мешает Того прямо сейчас высадить десант на Квантун? То-то он около Эллиотов вертится! А у нас дел - только начать и кончить.
Первой от всеобщей растерянности оправилась наша авиация, и в этом была большая заслуга приехавшего с Гошей Михаила. Он, собственно, собирался только посмотреть на организацию аэродромов в Артуре, но в связи с моим ранением был пока оставлен тут, покомандовать авиацией вместо меня. Надо сказать, у него неплохо получилось.
Асы были сведены в разведывательную группу особого назначения, они парами летали ночью. Днем в воздухе постоянно находилось несколько самолетов, они мониторили опасные направления в радиусе пятидесяти километров. Это уже дало свой эффект - днем противник подплывать ближе не рисковал - нашими бомбами уже были серьезно повреждены один миноносец и один небольшой крейсер, который летчики опознать не смогли, а моряки по описанию назвали "собакой".
То, что творилось среди гражданского населения Артура, иначе как паникой назвать было нельзя. На вокзале было не протолкнуться, в отъезжающие поезда набивалось вдвое против положенного. Очередь в банк тянулась метров на триста, но это продолжалось недолго - то есть пока не кончились деньги. Гоша "успокоил" народ, сказав, что в Иркутском отделении банка денег более чем достаточно и даже очереди за ними нет. Если кому туда неохота, то ничего страшного, сразу после окончания войны и в Артур они будут завезены в потребных количествах. И вообще, все, кто хотят уехать, должны поторапливаться, потому как через две недели полуостров будет закрыт.
Началась эвакуация областных управлений. Посмотрев на самое ее начало, я родил первый в своем новом качестве приказ - об образовании штрафных батальонов и дисциплинарных рот.
Ну, что такое штрафбат, это понятно. А дисциплинарные роты предназначались для штатских, совершивших что-нибудь нехорошее типа мародерства - с девятого февраля полуостров был объявлен на осадном положении. Но первыми ласточками в этих ротах стали не любители легкой наживы...
Получив приказ о срочной эвакуации, чуть ли не половина чиновников отреагировала довольно своеобразно - то есть они мгновенно нажрались до поросячьего визга и даже более того. Ну и на следующий день я с удовольствием провел для остальных экскурсию в казарму, где на глазах потрясенных зрителей чиновная пьянь была разбужена ведром ледяной воды на голову и пинками унтеров отправлена получать обмундирование. В ответ на неуверенный вопль одного бедолаги о том, что он какой-то советник, последовал удар в зубы с последующим вежливым разъяснением "ты теперь не советник, а дерьмо собачье до самого конца войны!"