Никто из русских военачальников до вечера 15 ноября не знал, где именно Наполеон устроил переправу. Поэтому авангард корпуса Витгенштейна проскочил мимо Студянки и неожиданно вышел на Партуно, который заблудился. Столь же случайно в тылу у него оказался Платов с казаками. Результатом такого стечения обстоятельств явилась капитуляция французской дивизии.
Таким образом, корпус Виктора сразу лишился пяти генералов, более восьми тысяч солдат и офицеров пехоты с оружием и безоружных, восьмисот кавалеристов и трех пушек{304}.
Между тем и Чичагов, разобравшись в обстановке, повернул свою армию и, отмахав за сутки более тридцати верст, к вечеру 15 ноября остановился близ Борисова. Его войска, измученные в этот день трудным маршем, не могли двигаться дальше.
На подходе были также авангард Ермолова в составе двенадцати батальонов пехоты, двух полков кавалерии и двадцати четырех орудий.
16 ноября снег падал хлопьями; поля и леса были покрыты белой пеленой и терялись в тумане; ясно различались мрачная, наполовину замерзшая Березина, темные воды которой пробивали себе путь между льдинами, и мосты, едва возвышающиеся над поверхностью реки. А на берегу десятки тысяч безоружных, больных, почти одичавших людей, давящих друг друга ради того, чтобы прорваться на ту сторону, где, может быть, еще удастся спастись от этих наводящих ужас казаков, одержимых страстью грабежа.
Рано утром авангард корпуса П.Х. Витгенштейна потянулся к Студянке и на рассвете перешел в наступление против войск К.В. Виктора. Его поддержали часть дивизии Г.М. Берга и резерв А.Б. фока. Но особенно большой вред неприятелю причинила артиллерия, открывшая огонь по мостам через Березину. Людей охватила паника. Солдаты, еще сохранившие силу, сбрасывали в воду слабых, мешающих им продвигаться вперед, шли по телам больных и раненых. Когда один из мостов рухнул под тяжестью обозных повозок и орудий, все бросились ко второму. Давка была такая, что уже никто не мог противиться натиску. Здесь, по свидетельству Ермолова, живые завидовали мертвым.
Услышав артиллерийскую стрельбу у Студянки, в наступление пошли войска Чичагова. Удино был ранен, и маршал Ней принял командование на себя. Наполеон бросил в бой остатки Молодой и Старой гвардий. На правом берегу Березины наибольший урон неприятелю тоже нанесла артиллерия.
Развязка наступила на рассвете 17 ноября. Под огнем русских пушек войска Виктора стали отходить к Березине, пробивая себе дорогу штыками и прикладами. Сотни повозок и тысячи нестроевых солдат оставались еще на левом берегу реки, когда генерал Эбле, выполняя приказ Наполеона, поджег мост. Полчаса спустя на толпу налетели казаки. Они рубили людей как капусту…
Когда корпус Виктора переправился на правый берег, Наполеон приказал отводить войска к Зембинскому дефиле, так и не занятому русскими. По данным французских источников, он потерял на берегах Березины убитыми, ранеными и утонувшими в реке от 20 до 25 тысяч своих солдат{305}. Такими же цифрами оперировал историк Богданович{306}. В плен было взято 24 тысячи человек, в том числе 5 генералов и 427 офицеров. Трофеями победителей стали 4 знамени и 22 орудия{307}.
Русские потеряли убитыми и ранеными 4 тысячи человек{308}.
Успех был ошеломляющий, но истребить всю французскую армию до последнего ее солдата, как планировал Кутузов, не удалось. Сам Наполеон, все его маршалы, многие генералы, две тысячи офицеров и семь тысяч самых боеспособных солдат вырвались из окружения и ушли через Зембиновское дефиле, уничтожив за собою мосты, что позволило им на один марш оторваться от преследователей.
Кутузов очень «грустил, что в полон взята не вся неприятельская армия», и вину за это возлагал на Чичагова, который совершил «пустой марш» к Ухолодами «не удержал ретираду» французов. На «земноводного генерала» негодовали, его высмеивали как «ангела-хранителя Наполеона», подозревали даже в измене{309}. Он был козлом отпущения, как выразился Троицкий, ибо таковой был нужен{310}. В советское время «козленком» при нем стал Витгенштейн. И только светлейший князь Смоленский стоял всегда «слишком высоко в глазах России, чтобы кто-то мог упрекнуть его в чем бы то ни было»{311}.
А основания упрекать М.И. Кутузова были. Вот что писал П.В. Чичагов С.Р. Воронцову, вспоминая главнокомандующего и события почти годовой давности:
«Достаточно перечислить факты, глядя на карту, чтобы убедиться во всех махинациях и в шарлатанстве этого человека и ему подобных. Находясь более чем за сто верст на фланге хвоста неприятеля в тот момент, когда последний переходит Березину, он пишет с невероятной наглостью, что преследует его по пятам, и ему верят.