Право же, лишь от сознания того, что когда-то в России были такие генералы, сердце начинает биться учащенно, и ком к горлу подступает: не только воевать, но и говорить умели! А как заботились о чести государя, народа и армии!
А.П. Ермолов о беседе с Кутузовым: «Я успел объяснить ему, что Чичагов не столько виноват, как многие желают представить его… Легко я мог заметить, до какой степени простиралось неблагорасположение его к адмиралу. Не нравилось ему, что я осмелился оправдывать его. Но в звании моем неловко было решительно пренебречь моими показаниями, и князь Кутузов не пытался склонить меня понимать иначе то, что я видел собственными глазами. Он сделал вид чрезвычайно довольного тем, что узнал истину, и уверял меня, что совсем другими глазами будет смотреть на адмирала, но что доселе готов был встретиться с ним неприятным образом. Он приказал мне представить после записку о действиях при Березине, но чтобы никто не знал об этом».
И такие генералы были. Впрочем, и они заботились о чести государя, народа и армии. А все человеческое и им не чуждо было.
После публикации в середине XIX века «Записок Алексея Петровича Ермолова» об этом узнали все. И все-таки совсем недавно для историков Отечественной войны и биографов Михаила Илларионовича Кутузова этого источника как будто не существовало. Великий полководец, как жена Цезаря, был вне подозрений.
По свидетельству Давыдова, Ермолов составил-таки записку, оправдывающую Чичагова, но она «была, вероятно, умышленно затеряна светлейшим» князем Кутузовым{317}.
«По мнению многих, — писал Ермолов, справедливо считавший себя лишь свидетелем событий на Березине, — вина Чичагова в отношении к князю Кутузову заключалась в том, что он умел постигнуть его совершенно».
Совсем недавно Павел Васильевич принял Молдавскую армию у Михаила Илларионовича и много, очень много узнал о деятельности своего предшественника, чего фельдмаршал никак не мог простить адмиралу.
Вот таким был он, наш национальный герой светлейший князь Смоленский. И вряд его можно считать типичным представителем чисто русского национального характера. Что угодно, только ни это. До чего же устойчива генетическая основа рода человеческого! Вот ведь как получается: его предки приехали на Русь еще во времена Александра Невского и приняли православие, а он в натуре своей сохранил через века нечто не то западное, не то восточное…
Алексей Петрович, встретившийся с Павлом Васильевичем в самый последний день березинской драмы, нашел адмирала человеком «превосходного ума» и позднее очень сожалел, что не смог оправдать его.
А как сам Павел Васильевич воспринял обрушившийся на него поток клеветы? С большим достоинством. Он никого не обвинял и ни перед кем не оправдывался, но другу Семену Романовичу Воронцову написал:
«Толпа везде слепа, но она вдвойне слепа у нас, потому что она менее просвещенная и совсем не имеет привычки пользоваться глазами разума, а значит, ее очень легко ввести в заблуждение, но что думать о тех, кто, зная правду, терпят ложь и клевету?.. Самая большая моя вина в том, что я пришел на место, указанное императором; другие же, кто не пришли туда, все оказались правы»{318}.
Правыми оказались фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов, который совсем не пришел, и генерал Петр Христианович Витгенштейн, пришедший с опозданием.
Березинская операция поставила Наполеона перед фактом катастрофы и приблизила окончание войны на территории России. Он укатил в Париж. Скоро казаки Платова заняли Вильно и Ковно. Главнокомандующий сообщил императору: «Война закончилась за полным истреблением неприятеля».
Вечером 11 декабря 1812 года Александр I прибыл в Вильно. На следующий день фельдмаршал дал бал по случаю 35-летия императора. Перед входом монарха в зал князь Смоленский поверг к его ногам неприятельские знамена, только что присланные атаманом Платовым. Государь обнял Кутузова и вручил Спасителю Отечества орден Святого Георгия 1-го класса.
Звучала музыка. Государь был молод, красив и весел. Он чувствовал себя победителем. Кутузов был победителем.
Подводя итог своим размышлениям над событиями Отечественной войны, Алексей Петрович писал: