Командует легионерами мой старый соратник коммандант Адольф Шнитке, в прошлом ефрейтор в отставке восемьдесят девятого гренадерского полка тридцать четвертой Мекленбургской пехотной бригады. Еще та зверюга, свирепая и педантичная до мозга костей, подчиненные его боятся, как черта, но и уважают.
Дальше идет артиллерийская дивизия — в нее мы собрали всю артиллерию, что осталась со времен второй компании, в том числе британскую трофейную, но ее основой являются немецкие стопятимиллиметровые полевые гаубицы «10.5 cm Feldhaubitze 98».
Есть еще два отдельных стрелковых полка, сформированных исключительно из местных уроженцев. Думал при формировании, что придется буров пинками загонять, но все получилось на удивление удачно. Сыграли роль местные обычаи. Подавляющее большинство буров по сути фермеры-землевладельцы, причем, и как правило, семейства огромные, многодетные. Но при разделе владений, земелька всегда достается старшим отпрыскам, а младшие остаются ни с чем. Единственный выход у них, либо батрачить на свою семью или другие, либо подаваться за лучшей долей в город. Вот они как раз и стали основными рекрутами.
Остальные наши подразделения кадрированной структуры и будут наполнятся личным составом, только после введения военного положения. Снабжены вооружением по остаточному принципу.
Далее идет железнодорожный ударный корпус, в составе восьми бронепоездов, отдельный инженерно-саперный батальон и воздухоплавательная эскадрилья.
Не могу не упомянуть еще школу унтеров, пулеметную и артиллерийскую школы, а также курсы младшего офицерского состава. Военных училищ нет, за основу я взял израильскую систему. Есть еще курсы Генерального штаба, для среднего и высшего командного состава. Специалисты пока приглашенные — в основном русские и немцы.
Естественно не обошлось без спецорганов: помимо службы внешней разведки, маскирующейся под Почтовую службу, при военном департаменте было создано Главное Разведывательное Управление, со своим разведывательно-диверсионным батальоном и базирующимся в Дурбане подразделением водолазов-разведчиков. Эти уже мое личное детище и моя гордость, сам составлял программы обучения и тренировал. Если честно, пока парни не дотягивают до своих коллег из современности, мало времени прошло с создания подразделений, но потенциал гигантский. В любом случае, ничего подобного в мире пока нет.
Да, совсем забыл, в структуру военного департамента еще входит радиослужба. Но о ней тоже стоит упомянуть отдельно.
Вот, в основном и все. По совокупности — мало и скромно, особенно по сравнению с британскими силами, но, увы, это все на что мы способны.
Вот честно, эти три года вымотали меня больше чем обе компании с бриттами. Чудом не спился или не подсел на наркоту. Организаторская работа не мой конек, тысячу раз проклял себя за свое решение остаться в Южной Африке. Но, как уже не раз говорил, если взялся — делай.
Ладно, хватит гордиться, пора заняться насущными делами. Я одним глотком допил кофе, затушил сигару и взялся за трубку телефона.
— Алисия, первым капрала ван Меерса…
В кабинете мигом нарисовался молодой парень с кожаной папкой в руках. Мундир идеально подогнан, прическа волосок к волоску, выправка словно аршин проглотил, ботинки начищены так, что зайчики пускают. И морда каменная, бесстрастно-педантичная. Если бы мне кто-нибудь сказал, что мой вестовой Симон, постоянно расхристанный, расхлябанный мальчишка, превратится в эдакого холеного, образцово-показательно служаку — ни за что бы не поверил. Впрочем, деловые качества моего секретаря-референта меня полностью устраивают, а остальное неважно.
Симон щелкнул каблуками и изобразил на физиономии повышенное внимание.
— Минхеер директор…
— Что у меня на сегодня?
— Минхеер директор… — секретарь отточенным движением открыл папку. — Итак, до одиннадцати ноль-ноль у вас прием посетителей и работа с документами, далее…
Выслушав Симона, я приуныл. Думал, что разгребся со всеми главными вопросами еще вчера, ан хрен. Черт, опять домой затемно вернусь…
— А откуда взялось это… — я раздраженно ткнул рукой в окно. — Ну… гребаное открытие школы.