- Почти. Еще немного – и тебя бы вытаскивали из Колыбели. Твой армис оказался более прожорливым, чем другие. Плюсом сказался и тот неприятный факт, что ты не пообедал положенной тебе двойной порцией. Почему так?
Максим скосил глаза на грудь: проклятый костюм намертво облегал ее, не давая и шанса на мечту об его исчезновении. С другой стороны, из Колыбели сразу в костюмах и не вылезают, так что местный санитар в этом не обманул. Кстати, кто он?
Макс повернул голову на ожидающего ответа... фейна. Нет, Максим видел фейнов и раньше, но то – издали, а вот так, чтобы нос к носу, да чтобы тот еще при этом с ним разговаривал – такое с кадетом случилось впервые.
Энфайнел был традиционно высок, имел утонченные черты лица, невообразимо серые глаза (такого цвета человек действительно не мог вообразить, но в том, что это был именно серый цвет, был уверен железно) и худощавое тело атлета. На лбу у него блистала витая диадема из непонятного материала. В саму диадему очень органично вплетены разноцветные кристаллы с самым прозрачным, большим и главным посередине. Наверное, алмазом – чем же еще?
Лицо у эльфа было более чем доброжелательное и участливое, что частично объяснял символ, нанесенный на его груди, и изображающий знакомый всем землянам кадуцей. А кадуцей стал здесь знаком медслужбы, заменив привычную для Максима змею с кубком.
- Клин. Люди называют меня Клин, зови и ты меня так, Манипул. Так ты не мог бы ответить на мой вопрос? Почему ты не поел, хотя тебе рекомендовалось это сделать?
- Не рекомендовалось...
Максим осекся, вдруг вспомнив подловатого технаря. Однако выдавать этого недотепу почему-то не хотелось, хотя сдавить тому горло своими пока еще слабенькими пальчиками у него желание имелось, и весьма сильное. Но вот выдавать работника, чтобы его наказывали другие – чё-та нет.
- Не рекомендовалось, потому что я уже... опаздывал на обед, и-ии... все объяснения, данные дежурным техником, я пропустил мимо ушей. – О том, что никаких объяснений не было и в помине, Манипул распространяться не стал. – А уже в столовой я встретил своего... будущего командира, который... который отдал мне первый свой приказ... и который о моей будущей примерке костюма ничего не знал... вот...
Эльф смотрел на кадета, как мать на нерадивого ребенка. Причем смотрел именно как мать, так как Максу вдруг стало так стыдно, что сразу же захотелось выложить другую версию предшествующих событий. Более правдивую.
Тем не менее, Клин никак не стал комментировать полуложь пациента, а вместо этого положил тому ладонь на грудь, и, не закрывая глаз (чего подспудно ожидал Макс) сообщил тому, что он может встать.
Едва Манипул это сделал, как тут же произошли некоторые изменения. Причем, все – с костюмом: спустя с десяток секунд еще недавно полностью одетый кадет теперь стоял в толстом и коротком топике, а его тазобедренный отдел плотно облегали самые настоящие... подгузники. Топик тоже плотно облегал тело. Само же тело было абсолютно голым.
- Армис из режима «пижама» перешел в обычный режим. Так как он еще маленький, то пару дней тебе придется походить так, пока он не отъестся. Потом он закроет тебя полностью. Ну, думаю, что твои инструкторы сами тебе все разъяснят, а сейчас можешь идти, кадет Манипул. Ты полностью восстановлен.
Клин, произнося все это, даже не улыбался, а вовсе даже наоборот – с какой-то грустью смотрел на излеченного им бедолагу. Бедолага еще немного потоптался на месте, оглядывая себя более подробно, а затем, горестно вздохнув, поплелся в сторону выхода.
Максим готов был голову на отсечение дать, утверждая, что он ни разу не был в этом довольно запутанном помещении, однако главный выход он нашел безошибочно, как будто кто-то вел его за руку. А может, так оно и было, если вспомнить, что фейны были сначала мастера ментальных наук, а уж после – специалистами по ремонту мясных изделий.
Придя в расположение учебного корпуса, Максим доложился обо всем произошедшим с ним, и сразу же был вновь направлен в столовую с предписанием тамошнему персоналу поставить его на кадетский паек. Какой же паек тогда был у Максима до этого, о том он понятия не имел.
Кадетский же паек представлял собой утроенную порцию всего того, что было в предыдущем, не сказать, чтобы скудном наборе блюд. Плюс еще столько же. То есть, объем рациона превышал офицерский паек. До последнего момента Максиму откровенно казалось, что, несмотря на разыгравшийся голод, он едва справится и с половиной еды, однако, приканчивая уже вторую треть подноса, он с удивлением отметил то, что голод лишь слегка притупился.