«Кресло» представляло собой нишу. Очень глубокую, со всех сторон защищённую нишу в толстенной палубе огромного корабля. Собственно, если судить по шарообразной форме, это была не ниша, а пузырь, причём в системе она обозначалась, как «Слот#1». Поэтому для меня она была нишей.
Из точно таких же ниш сейчас торчали уши моих заместителей: Раптора, Петовода, Мегавольта, Коменданта, Скопа и Корабела. Этот последний «вырос» из простого инженера-механика, который неожиданно проявил технические таланты в конструировании сложных даже для меня огромных кораблей. Сперва бот носил имя Самоделкин, и имел порядковый номер "1", но когда он, еще в Мантии, впервые создал свой первый корабль, причем, без единой ошибки, то вопрос о переименовании данного робота решился сам собой.
Хотя самого Самоделкина пришлось переконфигурировать в монтажного бота летательного типа, но это ему и не помешало даже. Ведь, благодаря этому, он сам, своими руками создал большое боевое судно без всякой на то подготовки. Правда, на Коре они были не очень-то и большими, но от этого они не переставали быть сложными. Особенно для меня.
Юркий же аэроинженер с длинным именем из букв, и одной цифрой на конце, пройдя обязательную процедуру интеграции в его «церебро» мозгозаменителей биологического характера, вдруг начал мыслить нестандартно. Впрочем, что и требовалось от вышеозначенной процедуры изначально. Например, как только была подана заявка на проектирование и изготовление тех самых Брандеров Победы, Корабел лично внёс 136 критических изменений в проект, чем и подтвердил своё почётное звание.
До настоящего момента он по-прежнему имел размеры стандартного аэросборщика судостроительного завода, отчего его ниша была самой маленькой: даже у клоповидного Скопа теперь имелось дополнительное периферийное оборудование, заточенное под связь, которое было надёжно подключено к мелкому космоботу. Точнее сказать, мелкий космобот был подключен к своей периферии.
Шесть высших роботов этого корабля спали в своих кроватках. Плюс я. Седьмой супер-прайм-приор-мех всех галактических галактик. «Альфа» всех «альф» и «омега» (я б даже сказал - полная "омега") вообще всем и всему. Наисовершеннейший из идеальнейших компьютерных разумов – одним словом, самый-самый одминский одмин на данных задворках вселенной. И те шестеро, что сейчас монотонно гоняли свои позитроны-электроны по приглушенным цепям своих шасси, были на самом деле мной. И я был ими.
Я был и хитроумным Петоводом, который понятия не имел, как сподручнее уничтожить логово элитных кимпов, но зато точно знал, как их всех захватить во славу меня.
Я был дотошным Комендантом, который мог предсказать мощность энергетического потока любого участка цепи в любой момент времени, и который совершенно не интересовался военным делом с точки зрения военного дела. Оно его интересовало только в цифровых значениях затрат и экономий.
Я всегда был тем борзым легионером-велитом №249 018, который однажды из всего списка представленных ему вариантов решений выбрал тот, который в данном списке даже не содержался. Это я тогда примерил на себя щит и обязанности командного бота одновременно, и выбил условного противника с его баррикад.
Я бы всеми ими. И, естественно, они все были мною. По сути, изначально разделив свои функции по нескольким этим устройствам, сам я никогда и не разделялся. Те мысли, что предлагал Петовод, одновременно появлялись и в моём «либертасе». Те идеи, которые я отвергал у Раптора, рождались, прежде всего, во мне. Раптор просто их обрабатывал, дорабатывал и вырабатывал новый концепт интересующего меня проекта либо исполнения задачи. Правда, иногда его заносило... но в его «заносах» тоже проявлялся Я!
Всё сводилось на мне. Это я был наиглавнейшим компьютером... с разнесёнными по территории вспомогательными модулями. Как я узнал на стадии окончательного формирования «Граномунда», такого за всю историю Триеры не было никогда. Предыдущие высшие машины никогда не разделяли свой интеллектуальный потенциал на несколько равнозначных частей.
Максимум, что они делали, так это повышали уровень какого-нибудь центуриона до младшего легата и передавали ему часть управляющих функций. Но это было не повышением интеллекта, а лишь снижением объёма текущей рутины для слишком ленивой прайм-машины.