Поэтому Раптор и останавливал очередь для того, чтобы выковать нового «старого» бойца. И на конвейере появляется сверкающая болванка без мозгов, но с заданными параметрами. После этого в тот самый механизм будет внедрен старый процессор, и боевой бот, пройдя быструю калибровку, сможет продолжить свою службу.
Таким образом, еще в Клетке, Раптор самостоятельно решил довольно важную задачу – получение бесценного боевого опыта младшими ботами без полного уничтожения. А ведь для них это является огромной проблемой: легионеры не пересобираются в репликаторе – только центурионы имели такую привилегию, да и то – лучше б не имели. Потерянные куски памяти, да обрывки былого опыта, по моему мнению, только мешали в дальнейшем функционировании «возрожденного». А вот с целыми, неповрежденными сегментами памяти боевая ценность отдельного робота значительно повышалась. Поэтому они и звались «ветеранами». Таких ветеранов у меня насчитывалось уже пятьдесят два из восьмидесяти четырех «вышек».
Так что, по сути, применяя примитивную арифметику, я имел в своем активе пятьдесят два «ветеранских», плюс тридцать два легионеров-новичков. А на самом деле их было всего восемьдесят четыре «элитника». Которые заменяли 336 легионеров 12.0 и 13.0 версий с «мозгами» 14.0 и выше. В реальности же я могу достичь этого числа, имея текущий уровень производства, спустя лишь дней восемь, или даже тринадцать. Это очень долго, а поэтому Раптор имел сплошной карт-бланш в области подготовки (и переподготовки) вверенных ему моих войск.
Стратегия Раптора была, конечно, довольно затратной, но она целиком и полностью оправдывала себя. По крайней мере, я на это сильно надеялся. Ведь, обученный не в «ламповой» симуляции, а на реальном поле боя (пусть и тренировочного) робот имел куда более высокие показатели, чем те, которые ту симуляцию прошли в виртуальном мире. У «полевого» бота и с перемещением проблем не было, так как он точно знал всю балансировку своего механизма; и устойчивость к повреждениям была лучше, а точность огня была просто запредельной – это я заметил еще при штурме крепости биосов. Даже в бешеном беге относительно слабые легионеры умудрялись поражать выбранные цели с вероятностью 77-93%. А устойчивость к повреждениям проявлялась в том, что даже тот робот, который из двуногого превращался в одноногого, мгновенно пересчитывал параметры своего механизма. И вот как раз благодаря этому, практически не снижал своей боеспособности.
Симуляционный робот такого не мог никогда. Мы проверяли. Потому что в симуляции, какой бы замечательной она ни была, одноногие роботы к войне не допускались. Едва он «получал» такое повреждение, как программа списывала его в потери. А не списывать она его не могла, так как у симуляции не было, да и не могло быть такого количества процедур и формул по пересчету параметров каждого робота. Чтобы понимать: это миллионы параметров и миллиарды взаимосвязей между ними. На такую свистопляску тратить дорогущие ресурсы я был несогласный. Для меня было проще и дешевле расплющить пару-тройку машин в реале, чем гадать, правильно ли симулятор боя провел все расчеты? Как показывает практика и уже накопленный опыт – нет. Будь я человеком, и испытывай я какие чувства, мне было бы очень стыдно за такого собрата-компьютера, который занимался виртуальной подготовкой войск. Он был попросту туп и лечению не поддавался.
В строю стояли три неполных отделения: пятнадцать легионеров и три центуриона. Все они имели довольно потрепанный вид, но по технической части серьезных неисправностей не имели. Я подошел к ближайшему ко мне «велиту».
- Боевой мех, легкий легионер v.11.7 № 249 004 (велит). Состояние: удовлетворительно. Боеготовность: хорошо. Статус: ожидание команд.
И замолчал.
- Общее время функционирования, №249 004?
- Общее время функционирования – тридцать два часа пятьдесят три минуты девятнадцать секунд.
- Боевой опыт?
- Боевой опыт: достигнута первая степень. Условное звание: капрал.
- Выявленные недочеты конструкции шасси? Вопрос при ответе не повторять.