— Тогда я беру…
— Чернокнижника, — сказала Луиза, делая шаг вперед и указывая на мужчину с высоким уровнем.
Я посмотрел на Луизу. Она смотрела в ответ с надутыми щеками и упрямым выражением лица. Блин, перехитрил сам себя. Выбор был логичен для выживания — важнее иметь опытного заклинателя. Я позволил гормонам взять верх. Нервно рассмеявшись, постарался взять себя в руки.
— А… полагаю, возьмем му…
— Эй, а как насчет забрать меня? — сказал упрямый голос.
Прямо передо мной стояла еще одна обнаженная девушка, кардинально отличающаяся от остальных. Длинные грязные светлые, почти седые волосы расчетливо прикрывали лучшие места, которые, честно говоря, были не особо впечатляющими. Грудь едва ли тянула на размер А, тело маленькое и худое даже по сравнению с Луизой. С тех пор как я откормил Луизу, она выглядела нормальной девушкой. Эта же была худышкой, и никакое количество еды не исправило бы ситуацию.
Плюс у нее был пушистый хвост… нет, девять пушистых хвостов, развевающихся за спиной. Кожа бледнее, чем когда я видел ее снаружи. Два длинных лисьих ушка. И она была… слегка прозрачной. К тому же парила в паре футов от земли рядом с охранником.
Глава 69
— Эй, Луиза… — сухо обратился я к девушке.
— Да? — спросила Луиза с надутыми щеками.
— Ты случайно не видишь здесь призрака? — спросил я, указывая прямо на парящий дух лисолюдки.
Луиза торопливо осмотрелась, затем зарычала на меня.
— М-мастер… нельзя так врать и дразнить меня! Ты знаешь, как я боюсь призраков! Если пытаешься заставить меня уйти, чтобы купить эту грудастую волколюдку — я заплачу…
— Вообще-то она волколюд… — кашлянул я, краснея.
Луиза стала своевольной за последнее время, заметил? Впрочем, не это было главной проблемой. Главной проблемой был призрак лисолюдки, который сейчас подплыл к Луизе и завис прямо у ее головы. Поджав губы, словно собираясь поцеловать, она наклонилась к уху Луизы и тихонько подула.
— Аааа! — хвост Луизы мгновенно встал торчком, а тело вздрогнуло. — Н-на самом деле, если подумать, я подожду снаружи…
Развернувшись, она выскочила из палатки. Орфей, явно не понимающий происходящего, улыбался и смеялся.
— Она довольно живая, надо сказать.
— Купи меня… — прошептала лисолюдка мне на ухо.
— Тсс… ты мертвая!
— Так воскреси меня! — фыркнула она. — Найми священника! И не делай вид, что не можешь!
— Ты…
— Эмм… сэр? — Орфей начал замечать, как я, нахмурившись, шепчу себе под нос.
— А… простите. Думаю о кое-чем другом. — Я поморщился. — Удовлетворите любопытство. Я видел снаружи похороны. Это ведь лисолюдка?
Лицо Орфея помрачнело.
— Да… весьма печальная ситуация. Я надеялся продать ее одной из церквей, но она была слишком больна. Никто не хотел связываться.
— Но ее ведь можно воскресить? В вашем караване есть священник.
— Если излечу — будет стоить дороже. Священник путешествует в моем караване, но он не мой подчиненный. Он собирает прибыль для церкви, а воскрешение — дорогая услуга. К тому же она вернется такой же больной.
— То есть? — спросил я.
— Ее болезнь — не инфекция. Даже не болезнь в традиционном смысле. Это связано с тем, кем она является.
— Что? Вы говорили… лиса с девятью хвостами? Разновидность лисолюда?
— Вариации лисолюдов не редкость. У каждого пятидесятого — два хвоста, у каждого тысячного — три. Трехвостый лисолюд — это предел.
— Предел чего?
— Предел количества хвостов, не влияющих на здоровье.
Пока мы говорили, призрак опустила голову с печальным выражением лица. Тема явно ее расстроила.
— Видишь ли… в этом мире существует только один настоящий хвост. Остальные хвосты существуют в духовном мире. Это делает их родственниками призраков. Трехвостые лисы считаются мощными и часто работают со священниками. Но они изгои. Зверолюди чувствительны к духам, а лисы с множеством хвостов слишком близки к духовному миру. Это нервирует зверолюдей.
— Некоторые верят, что многохвостые лисолюды привлекают духов, а с ними — несчастья и проклятья. И что подливает масла в огонь — лисолюды с более чем тремя хвостами вредят собственному здоровью. Каждый дополнительный хвост — еще один канал связи с духовным миром. Буквальная связь со смертью. Семихвостого можно назвать максимально приблизившимся к смерти.
— А она девятихвостая! — уточнил я.
— Да… и такие обречены страдать до самой смерти. Шестихвостый лисолюд теоретически может жить полноценной жизнью, хоть и слабой. Десятихвостые умирают по наступлении совершеннолетия. Девятихвостые, как она, обречены на медленную, но верную смерть. Даже их собственный вид тратит на них время только в конце. Причина, по которой она здесь, в том, что в их культуре лишь пожилые, близкие к смерти, могут смотреть на живое воплощение смерти. Если вернешь ее — просто умрет там снова. Самая редкая представительница расы… и самая бесполезная.