Схватила меня эта стерва в свои ментальные тиски. Старый я хотя бы попытался бы дать отпор. Не факт, что получилось бы, но попытка точно была бы более впечатляющей, чем это жалкое барахтанье. Я чувствовал вторжение миазмов в организм — видимо, профессия Тёмного Священника давала интуитивное понимание процесса. Она методично разрушала остатки моей души. Как только последние кусочки развалятся — ничто не помешает ей вселиться в мое тело. И тогда я стану не просто слабостью девочек, а их проклятием.
Калипсо, видимо, прочитала что-то в моих глазах, потому что ее лицо расплылось в садистской ухмылке.
— Вот теперь-то ты понимаешь. Как только я заберу твоё тело — все твои достижения так же станут моими. Благословения, которые ты пытался скрыть от меня, наконец, станут мне известны, станут частью моей силы. То же самое касается и всех твоих усилий. Твои женщины так же станут уже моими рабынями. Твоё подземелье станет моим подземельем. Твоя сила станет моей.
Она сделала театральную паузу, наслаждаясь моментом.
— На тему же заключения альянса — разве это не очевидно? Ты слабейшая часть своей группы. Твои женщины поддерживают тебя, но с повреждённой душой и слабым физическим состоянием ты буквальное пустое место. Сила группы определяется тем, насколько сильно её самое слабое звено, поэтому ты являешься ключевым аспектом, стержнем, на котором всё держится. Стоит пасть тебе, и они буквально свалятся в мои широко раскрытые руки. Поэтому-то я никого из вас не опасалась — у вас изначально не было и шанса против меня. Поддерживать их? Ты причина их падения! Жалкая, маленькая, бесполезная девчонка!
Глава 101
Для уничтожения души, даже дохлой как моя, требовались нешуточные усилия. Если бы захватывать чужие тела было легко, мир давно бы превратился в сраный цирк с постоянной сменой исполнителей. Так что даже Калипсо в эпицентре своей силы — комнате босса собственного подземелья — приходилось попотеть, чтобы доломать мою упрямую душу и засунуть туда свою.
Самый логичный способ — просто изрешетить душу ранами до состояния швейцарского сыра. Но тут засада: всякие штуки типа Малакрумового Кинжала могут повредить и тело, сделав его непригодным для вселения. А ей нужна была не просто тушка, а живое, функционирующее тело. К счастью для нее (и к несчастью для меня), после разделения моя душа была слабее новорожденного котенка. Созрела для сбора урожая, так сказать.
Но Калипсо решила подстраховаться. Сначала измотала ментально, затащила в самую жопу своего подземелья, где она сильнее всего. Потом начала долбить эмоциональными потрясениями как кувалдой. Каждый шаг продуман, каждое действие рассчитано. Приходилось признать — план у стервы был качественный. Чертовски качественный.
Не знаю, помогала ли мне профессия Тёмного Священника или просто мозг включился в режим «ахтунг», но я внезапно увидел всю картину целиком. Как будто кто-то собрал пазл у меня в голове. Проблема в том, что понимание ситуации нихрена не помогало.
Знать, что она пытается сломить мою волю — это одно. Мочь что-то с этим сделать — совсем другое. Моя и так хлипкая защита трещала по швам. Миазмы захватывали тело как вражеская армия. Скоро доберутся до души и разорвут ее на конфетти. А я был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Пиздец, короче.
— Умри, слабак! — смех Калипсо заполнил комнату как ядовитый газ.
— Ты не права! — внезапно раздался голос с арены.
Луиза буравила Калипсо взглядом, который мог бы прожечь дыру в стали. По лицу текла кровь, но это только добавляло ей свирепости.
— О? — Калипсо ухмыльнулась, явно развлекаясь.
— Мастер наша сила, а не наша слабость!
— Малышка, ты просто не понимаешь, о чём говоришь, — снисходительно ответила Калипсо. — Хотя — не сказать, что я испытываю неприязнь к невежественным девушкам. Мне будет весело… обучать тебя, когда ты попадёшь в мой гарем. Мне будет весело играть со всеми вами, когда вы станете моими рабынями.
Фу, блядь. Старая извращенка.
— Нет! — Пресцилла взорвалась ветряными потоками, отправляя бандитов в полет как осенние листья. При этом умудрилась не задеть ни одну из наших. — Мастер — мой единственный Мастер! Другого у меня не будет. Я уже всё для себя поняла. Мне могут нравиться женщины, но только женщины Мастера, и только потому, что они женщины Мастера. Желание Мастера — моё желание, а его враг — мой враг!