Я чувствовал, как гнев распаляется во мне с каждым воспоминанием. И знаете что? Я не собирался его сдерживать. Пусть горит! Пусть эти ублюдки почувствуют хотя бы часть того страха, который испытывали их жертвы!
Мои атаки становились всё более жестокими. Я не просто убивал — я крошил, рвал, уничтожал. Один гвардеец попытался заблокировать удар щитом — я разрубил щит пополам вместе с рукой. Другой попробовал увернуться — получил ногой в колено с таким хрустом, что аж мне стало не по себе. На секунду. Потом я снёс ему голову, пока он корчился от боли.
Когда пало ещё шесть противников — а это заняло меньше минуты, я хронометрировал — боевой дух оставшихся был окончательно сломлен. Забавно наблюдать эту трансформацию: из грозных воинов в перепуганных детей. Они использовали все доступные навыки, активировали все баффы, выпили все зелья — и это им ни хрена не помогло.
Их осталось всего шестеро. Шестеро из двадцати с лишним. Если бы выживаемость была экзаменом, они бы получили твёрдую двойку. Ездовых животных у них больше не было — я позаботился об этом в первую очередь. Нет смысла давать врагам возможность сбежать.
Когда они попытались отступить — а они всегда пытаются, это как закон природы — я создал стену огня по периметру своей территории. Пламя взметнулось на три метра вверх, образуя идеальную арену. Знаете эти моменты в играх, когда босс запирает вас в комнате? «Ты не заперт здесь со мной — это я заперт здесь с тобой!» Только наоборот.
Огонь ревел и трещал, создавая адскую атмосферу. Жар был такой, что ближайшие к стене гвардейцы начали потеть как марафонцы в пустыне. Воздух дрожал от температуры, искажая всё вокруг. Красиво и смертельно — как я люблю!
Только тогда до Нериссы дошло, что дело — труба. Полная, толстая, раскалённая труба. До этого момента она, видимо, думала, что всё ещё контролирует ситуацию. «У меня есть численное преимущество!» — наверное, думала она. Ага, было. Ключевое слово — «было».
Она оказалась единственной вне огненного кольца. Повезло? Или не повезло? С одной стороны, она могла сбежать. С другой — ей пришлось бы жить с позором того, что бросила всех своих людей. Для аристократки это хуже смерти.
Я видел борьбу на её лице — инстинкт самосохранения против долга. Угадайте, что победило? Правильно, она осталась. Не из благородства, конечно. Просто понимала — если сбежит одна, её политическая карьера кончена. «Принцесса, бросившая своих воинов» — звучит как название позорной баллады.
Так что ей оставалось только смотреть, как я методично вырезаю остатки её отряда. И я не собирался делать это быстро. Нет, они заслужили персональное внимание.
Один попытался молить о пощаде — я проткнул его насквозь, даже не замедлившись. Твоя работа — умирать, а не болтать.
Другой бросил меч и поднял руки — получил миазменным лезвием по шее. Сдаваться надо было раньше, когда не участвовал в массовых убийствах.
Третий попробовал прорваться сквозь огненную стену — забавно было смотреть, как он отскакивает обратно, крича и пытаясь потушить горящую одежду. Я милосердно прекратил его страдания ударом в сердце.
Последний гвардеец упал на колени, умоляя сохранить ему жизнь. «У меня семья!» — закричал он. «Дети! Жена! Пожалуйста!»
О, классика! А у тех рабов, которых вы убивали, не было семей? Или это работает только для «настоящих людей» вроде вас?
Гнев вскипел во мне с новой силой. Я замахнулся мечом.
— Передай им привет на том свете, — прорычал я и снёс ему голову одним чистым ударом.
Голова покатилась к ногам Нериссы, оставляя кровавый след. Символично, не правда ли? Я медленно повернулся к ней, мой тяжёлый взгляд заставил её попятиться.
Огненная стена начала угасать — шоу окончено, зрители могут расходиться. Только зрительница была одна, и расходиться ей было некуда.
Нерисса закричала — пронзительно, истерично, отчаянно. Попыталась отступить, но споткнулась о голову своего гвардейца — поэтическая справедливость! — и рухнула на задницу.
Я медленно, размеренно пошёл к ней. Не спешил — куда торопиться? Она никуда не денется. Каждый мой шаг отдавался громом в тишине. Топ. Топ. Топ. Как обратный отсчёт до казни.
— К-кто ты такой, мать твою⁈ — выдавила она, глядя на меня снизу вверх. В её глазах плескался первобытный ужас.
— Твоя смерть… — я сделал театральную паузу, наслаждаясь моментом. — Это всё, что тебе нужно знать.
Да, банально. Но классика потому и классика, что работает всегда.
— Я-я принцесса! — заверещала она, хватаясь за последнюю соломинку. — Если ты убьёшь меня — Король Фей уничтожит тебя! Сотрёт в порошок! Твоя жизнь превратится в ад!