— Разве обычно Комиссариат не применяет казни без промедления? — спросил детский голос.
— К малоизвестным и обычным солдатам. Не к Лордам Милитантам генералам. У моей семьи могущественные связи с Высшими Лордами. Поднялся бы шум, если бы он забрал мою жизнь.
— Как его звали?
Стурм улыбнулся. Единственной вещью, которую не закрыл ментальный блок, было это имя. — Ибрам Гаунт. Гореть ему в аду.
Голоса налетели и зашептались вокруг него.
— Мы закончили? — спросил Стурм.
— Мы удовлетворены состоянием вашего разума, Ночес. Ваша память почти полностью вернулась. Последние обрывки ментального блока исчезли с вашей души. Наша работа почти закончена.
— И я благодарю вас за это, — сказал Стурм. — Даже за дни, когда вы заставляли меня кричать. Я рад, что вернул себе себя.
— Остался последний вопрос, — сказал женский голос.
— Спрашивайте.
Они спросили его вместе, все три голоса в унисон. — Когда вы впервые пришли к нам, то поклялись в верности Анарху. Вы пообещали, что как только мы освободим ваш разум, вы отвергнете Фальшивого Императора и будете сражаться с нами против его войск.
— Да.
— Но сегодня вы признались, что вы уже другая персона. Вы сказали нам, что жалкий человек, который поклялся той клятвой, не был Ночесом Стурмом. Итак, мы спрашиваем вас... вы изменили свое решение?
— Вы изменили мое решение, — сказал Стурм. — Если я лгу, вы прочтете это в моей голове. Так что слушайте внимательно. Я преданно служил Империуму, и посвятил свою жизнь Трону. Но Империум отвернулся от меня, и выпнул, как собаку. Назад пути нет. Империум сделал меня своим врагом, и он еще пожалеет об этом.
Позади кресла, клавиши Хумилити стучали почти неистово.
— Я клянусь в верности Анарху, чье слово заглушает все остальные, — сказал Стурм. — Это отвечает на ваш вопрос?
Лунатик вел их через огромный бассейн Антилла, через парящие поляны Нихт. Они обошли по краю обширные заросли темно-красных шипов, расположенных так плотно, что сквозь них нельзя было пройти. Они перешли вброд зеленую воду, сквозь вонючие янтарные болота. Когда уровень воды, в конце концов, начал уменьшаться, там где земля уходила вверх и вдаль, мир превратился в густую серую грязь. Белые сферические грибы громоздились на черных стволах изгрызанных деревьев. Некоторые из них были люминесцентными и создавали участки морозного бело-голубого света, который привлекал миллионы мотыльков. Их в воздухе кружился целый ураган. Солнечного света все еще не было. Полог над головой был непроницаемой черной крышей.
Команда продвигалась. Им понадобилось целых два дня марша, чтобы добраться от лагеря партизан до этих плоскогорных топей. Температура упала на несколько градусов, и влажность была меньше.
В результате они чувствовали холод. Их одежда, вымокшая от часов в воде, глубиной по бедро, прилипла. Они были голодны и вымотаны. Они регулярно останавливались на отдых, но было почти невозможно найти место для сна в жидкой грязи.
Тем не менее, некоторый душевный настрой вернулся к ним. Фейгор был жив. Его состояние все еще было плохим, и он был безоговорочно самым слабым членом команды. Но он был в сознании, мыслил ясно и шел. Инфекция на его горле уменьшилась. Ядовитая паста Эзры ап Нихта может быть почти и убила его, но, так же, и спасла ему жизнь. Как Роун, так и Гаунт, не сказали о том, как близки они были к милосердному убийству.
Их путь пролегал через густую серую грязь и разросшиеся деревья. Эти плоскогорные топи были обиталищем ящериц: ярких древесных бегунов и шароглазых амфибий, которые прятались под камнями и упавшими стволами, и выхватывали мотыльков из воздуха хлыстообразными липкими языками. Рыгающий хор голосов амфибий булькал и хлопал вокруг них, пока они шли.
Их рационы закончились, и голод давно убил бы их, оставив их кости позабытыми в болотах Антилла. Но Эзра помогал. Он показал разведчикам несколько основных приемов нахождения дичи, и научил их тому, что было съедобно, а чего стоило избегать. Лунатик сделал большинство убийств лично, используя свой магнитный арбалет. Он позволил каждому разведчику по очереди опробовать его. Маквеннеру удалось лучше всего.
Керт использовала остатки своего медицинского снаряжения, чтобы проанализировать ядовитые пасты партизана, а так же тщательно исследовать добычу, которую приносили. С некоторыми вещами, установила она, только иммунитет Эзры мог иметь дело. Тем не менее, здесь были определенные типы грязеугрей и похожие на крыс древесные ящерицы, которых они все могли есть, при условии, что они будут тщательно зажарены или сварены. Огнемет Бростина, все еще дающий осечки, в конце концов, пригодился в качестве инструмента для приготовления пищи. Гаунт обдумывал приказать Бростину бросить оружие. Это была вещь Хаоса. Но в данных условиях, с заразой в них всех, этого было смехотворно бояться. Сейчас он был рад, что не приказал. Без огнемета они бы не смогли есть.