— Например? — спросил Нот.
— Я без понятия. Мне не сказали. Но я доверяю ему, сэр. Баллерат лично приказал мне провести его и его команду.
— Баллерат, да? Хороший человек.
— Он мертв, сэр, — сказал Ландерсон.
— Он? Мертв?
— Погиб, помогая людям Гаунта, и это должно вам кое-что сказать о важности, которую он придавал им.
Нот пожал плечами. — Не в этом дело. Здесь, в Лиферинге, мы как на наковальне. Не нужно ожидать, что мы...
— Император ожидает, сэр, — сказал Гаунт.
Нот бросил на него взгляд. — Поймите вот что, сэр. Мы были вовлечены в тайные бои эти последние месяцы. Мы пользовались нашей анонимностью, чтобы нацелиться на склады зерна, дорожные развязки и электростанции. Ничто из того, что мы делали, не было... вульгарным или видимым. Вульгарность и видимость ведут к обнаружению и смерти. А сегодня ночью вы завалились в Лиферинг, ввязались в перестрелку, убили офицеров Оккупационных сил, по вашему же признанию. Это чудо, что волки все еще спят. Трон, сэр! Вы раскроете нас всех.
— Может он так и сделает, — сказала Кёрк, садясь рядом с Гаунтом. — Полковник, это тяжело слышать... поверьте мне, я знаю... но вы должны понять, что полковник-комиссар здесь по причине, куда большей, чем вы или я. Гораздо большей, чем эта ячейка. Гораздо большей, чем Гереон. Волей Императора, мы все можем умереть, и это все еще будет стоить того, если Гаунт преуспеет. Пожалуйста, отнеситесь к этому серьезно. Это ради Империума, и если ради этого сгорит Гереон, пусть будет так. — Нот нахмурился. — Я ко всему отношусь серьезно с тех пор, как архивраг заявился на мою планету. Все вертится вокруг жизни и смерти. Не читайте мне нотаций об ответственности. — Он посмотрел на Гаунта. — Что вам нужно от меня? — спросил он.
— Кое-какие припасы. Рационы, перевязки, патроны, гранаты, если они у вас есть. Для начала, я понимаю, что ваши ресурсы ограничены. Ну и потом, перемещение. У вас должны быть скрытые пути для перемещения личного состава с места на место.
— Перемещение куда? — спросил Нот.
— Я надеюсь, что смогу сказать вам это в ближайшее время, — ответил Гаунт.
— Что-то еще? — спросил Нот.
— Возможно, он еще попросит вас о диверсии, — ехидно сказала Кёрк. — Он их очень любит.
— Это вполне вероятно, — сказал Гаунт.
Неподалеку Макколл сидел около одной из горящих бочек, осторожно опуская силовые ячейки лазганов отряда в огонь. У каждого члена команды оставалось мало энергетических боеприпасов, и хотя ячейки было достаточно просто перезарядить, местная энергосеть была еще меньше, чем заслуживающая доверия. Обнажить термальный рецептор ячейки, чтобы нагреть его в огне было радикальным, но эффективным методом перезарядки. Тем не менее, это сильно сокращало жизнь блоков питания. Макколл смирился с этим. Он чувствовал, что продолжительность их жизни уменьшилась до дней, если не до часов.
Подошел Маквеннер с последними несколькими батареями, которые он собрал у Крийд и Варла. Он помог Макколлу опустить их в огонь.
— Этого не должно было случиться, — сказал Макколл.
— Чего?
— Того абсурда с Роуном. Я не могу поверить, что сделал это. В тот момент я был не я, понимаешь, Вен? Совсем не я.
— Керт говорит, что мы все должны ожидать этого. Мы были обнажены этому миру достаточно долго, и его отрава напитала нас. Она говорит, что наши личности изменятся. Наше настроение поменяется. Ты видел это.
Макколл вздохнул. — Да. Я просто до сих пор думал, что избежал этого прикосновения. — Он посмотрел на свои руки, когда забрасывал последнюю батарею в огонь. Как и всех них, его кожу покрывала сыпь, и его ногти стали покрываться крапинками. — Из этого мы не выберемся, Вен. Наши тела распадаются, и мы теряем разум.
— Но с другой стороны...— сказал Маквеннер.
Макколл улыбнулся. Эта сила духа Налшинов...
— Я не думаю, что это разрушит нас, — после долгой паузы, задумчиво сказал Маквеннер.
— Да? — спросил Макколл.
— Хаос. Нас очень часто предупреждали, что зараза Губительных Сил разрушает человека, как болезнь. Но разве это ощущается так?
— О чем это ты говоришь, Вен? Я чувствую себя больным до самых костей.
— Это изменяет нас, — сказал Маквеннер. — Вот как это работает. Вот, почему это так... опасно. Посмотри на Роуна.
— А мне нужно?
— Роун никогда никому не доверял. Теперь зараза добралась до него, и вытащила эту его часть на передний план. Преувеличила ее. Он теперь параноик. Ты можешь это видеть. Чрезвычайно нервный. И Доктор Керт. Она всегда была твердой, но она так же всегда держала свое негодование от цены войны внутри себя, и таким образом могла сконцентрироваться на спасении жизней. Хаос вытащил всю эту потаенную злость наружу, как внезапное наводнение. Так же с Белтайном. У парня всегда была дерзкая жилка, которую он пытался контролировать. Сейчас он огрызается и острит. И ты...