— Это почему, фес ее? — спросила Керт.
— Потому что... потому что, в таком случае, архивраг победит.
— Что за фес ты несешь, Роун?
Роун откашлялся от дыма. — Она помогала нам, Керт. На каждом шагу, без вопросов. Она провела нас, рисковала своей жизнью. Да фес это, мы бы сюда не добрались без нее. Мне она тоже не нравится. Я не верю ей. На ней отметка. Кроме того, опять же, я не думаю, что больше доверяю кому-нибудь вообще.
— Я сказала, что мы бросим ее! — пробормотала Керт и снова выстрелила.
— Анна, — прошептал Роун. — Зараза в нас. Яд этого фесова мира. Как в тебе, так и во мне. Если мы оставим Кёрк, мы дадим ей победить.
Керт уставилась на него. — Это ерунда! — сказала она.
— Нет, не ерунда. Что бы я или ты не думали, она зашла так далеко. Это наш последний шанс, Анна. Наш последний шанс!
— Наш последний шанс для чего?
— Чтобы доказать, что мы все еще люди. Чтобы доказать, что мы все еще верные слуги Императора. Даже сейчас. Даже сейчас, когда Гереон надругался над нами.
Керт опустила винтовку и уставилась на него. Слезы появились у нее на глазах. — Ты дофеса говоришь, ты это знаешь, майор?
— Ты знаешь, что я прав, — ответил Роун. — Я не позволю этому месту победить меня. А что насчет тебя?
— Сделать все правильно? — с сарказмом спросила она.
— Потому что Император защищает. И если он одобрит, он защитит нас, и даст нам знать, что он удовлетворен нашей службой.
— Ты сам придумал это дерьмо? — спросила она.
— Нет. Что-то такое сказал Гаунт.
— Ладно, — сказала Керт. Роун дал ей свою последнюю обойму, и она воткнула ее на место.
— Тогда, За Императора, — сказала она. Он покачал головой. — Нет, за Танит, первый и единственный. — Они встали, стреляя из лазганов, и устремились по коридору, плечом к плечу, против вражеского огня.
Два Сына Сека затолкнули Стурма в еще одну комнату. Он уже был ужасно возбужден, ходил туда-сюда, лексиграфер хромал за ним.
— Гаунт... нет, это неправильно. Как я и говорил, его тут быть не должно. В этом нет никакого смысла...— Стурм замешкался. Он бросил взгляд на Хумилити, который все еще печатал, а затем пошел в дверь спальни, распахнув дверь.
— Я вспомнил, — сказал он, сидя на кровати. — Я все вспомнил. Трон, я думал, что вспомнил все. Кем я был, чем я был. Но тут глубокие, темные места, в разуме, которым потребовалось много времени, чтобы выйти наружу.
Хумилити стучал по клавишам.
— Я был главнокомандующим.... Я это говорил раньше?
Лексиграфер кивнул.
— Люди боялись меня. Уважали меня. Но... ох, Император, я вспомнил. Улей Вервун. Кровавая война. Мы проигрывали. Зойканцы были у ворот. — Стурм поднялся на ноги и присел, чтобы посмотреть лексиграферу в лицо. Хумилити поднял взгляд на него своими прозрачными глазами, его проворные пальцы застыли над клавишами.
— Я боялся, — сказал Стурм. — Я боялся за свою жизнь. Я убежал. Я дезертировал. Я бросил их всех на смерть.
Хумилити замешкался, раздумывая, записать ли все это.
— Запиши это, червяк! — закричал Стурм, снова вставая. — Запиши это все! Это моя исповедь! Это я! Ты и твои мерзкие хозяева хотели знать все обо мне! Все мои тайны! Вы хотели достать мой разум! Ладно, а как насчет этого, а? Думаю, что был лордом генералом. Думаю, что обладал силой и властью. Вот почему они потратили все это время и усилия. И, что они получили? Что они получили, коротышка? — Стурм повернулся и отвесил поклон. — Труса. Человека, слишком боящегося смерти, чтобы сделать все правильно. — По ту сторону комнаты прозвучали выстрелы.
Макколл и Крийд оттащили Варла и Бростина к своим ногам. Оба мужчины были покрыты волдырями от пламени. Позади них вся лестничная клетка пылала. Там что-то угрожающе громыхало, как будто бастион начинал рассыпаться.
— Неплохо, — оскалилась Крийд.
— Уходим, — сказал Макколл.
— Где рана? — крикнула Керт. — Куда в тебя попали?
Кёрк показал Керт свое левое предплечье. Пуля сломала кости и уничтожила имаго в его волдыре.
— Его нет, — вздохнула Кёрк.
— Идем, — настойчиво сказала Керт, помогая ей подняться. Роун был позади нее, стреляя в дверной проем лестницы, заставляя врага отступить. Каждая вспышка казалась формой стигматы, но ему больше не было до этого дела.
— Вы вернулись за мной, — прошептала Кёрк.
— Ага, вернулись, — сказала Керт. — А что насчет этого?
Двое Сынов Сека повернулись и начали отстреливаться, но Гаунт и Маквеннер навалились на них.
Гаунт рвался вперед, с болт-пистолетами в каждой руке, стреляя в неистовых воинов. Один повалился, когда его череп взорвался. Другой вздрогнул, болт ударил по его правой руке и она испарилась. Солдат закричал, а Маквеннер выпустил ему пулю в открытый рот.