Обшивка полугусеничной машины покоробилась и изогнулась. Этот Бростин, казалось, скорее целится в ходовую часть машины, чем в верхнюю часть с отсеком для экипажа. Какого черта он целится в наиболее бронированную часть, несущую двигатель –
Полугусеничный транспортер загорелся, как вымоченная в топливе тряпка. Огонь вырвался снизу и окутал машину коконом огня. Устойчивый поток бронебойных снарядов разорвал топливный бак глубоко внутри.
Ландерсон видел, как два экскувитора, объятые пламенем, с криками вывалились из отсека для экипажа.
— Святой Трон Земли...— пробормотал Ландерсон.
— У него пунктик на огне, у нашего Бростина, — сказал человек рядом с ним. Это был снайпер. Ларкс. Ларкин. Как-то так. У него было лицо такое же морщинистое, как старое кожаное седло. — Плюс, он вышел из себя за то, что ему не разрешили взять с собой его драгоценный фесовый огнемет. Упс, простите. — Ларкин поднял свой лонг-лаз, загнал заряд в ствол и сделал выстрел, который снес голову еще одному экскувитору.
Огонь внезапно вырвался из засады с другой стороны, по правую руку. Лазганы были на полном автоматическом огне, но били ужасающе точно. Несколько экскувиторов пытались развернуться, и были сбиты с ног. Ландерсон видел, как взорвалась грудь, и кусочки чешуйчатой брони полетели во все стороны. В лаз-лок попал выстрел, когда из него открыли огонь, и он взорвался полумесяцем энергии. Еще одному экскувитору попали в голову и он слепо и спотыкаясь побрел в пустошь, как дергающаяся кукла, пока другой выстрел не положил его. Макколл, Маквеннер и Бонин появились из темноты, двигаясь с другой стороны и стреляя от груди.
Последние экскувиторы были убиты. Второй полугусеничный транспорт пытался развернуться и уехать. Трубчатый заряд прилетел со стороны Роуна – дальний, точный бросок – и разорвал его на части.
Ландерсон опустил оружие. Он тяжело дышал, и его мысли вертелись. Как долго?
Тридцать, сорок секунд? Меньше минуты. Целый патруль был уничтожен меньше, чем за минуту. Как... как это было вообще возможно?
— Прекратить огонь! — крикнул Гаунт.
Территория была яркой от пылающих останков транспортников.
— Затушить их? — спросил Гаунта Варл.
— Нет, уходим отсюда. Сейчас.
— В лес! — прокричал Роун. — По двое в ряд, быстро! Тебя это тоже касается, Варл, фес побери твой собачий укус! Давайте! Берем наших новых друзей с собой!
— Держись меня, — сказал снайпер Ландерсону. Он успокаивающе улыбнулся. — И держись поближе. Архивраг еще не нашел ничего такого, что может убить Хлэйна Ларкина.
— Ясно, — сказал Ландерсон, спеша за ним. Для пожилого человека снайпер мог двигаться.
— Как тебя зовут? — позвал Ларкин через плечо.
— Л-ландерсон.
— Держись ближе, Ландерсон. Лес ждет.
— Лес?
Он услышал, как Ларкин засмеялся. — Мы – Танитцы, Ландерсон. Мы любим лес.
III
Они отказались, с самого начала, обращаться к нему по имени или званию. Он был фегатом, что означало что-то вроде, как сказал ему его телохранитель, «тот, кто совершил исконное предательство» или «тот, для кого предательство стало образом жизни», только менее лестно. Это было позорное слово, табу. Они позволили ему знать, что они думают о нем – преступник, грязь, самый недостойный – и это обильно исходило от них.
И для него это было хорошо. Он знал, чего он им стоит. Называть его изгоем, это самое худшее, что они могли сделать.
— Просыпайся, фегат, — приказал его телохранитель.
— Я уже проснулся, — ответил он.
— И как твое здоровье этим утром?
— Я все еще фегат, если ты об этом.
Телохранитель начал открывать жалюзи комнаты и впустил дневной свет. Это заставило его вздрогнуть.
— Ты можешь прекратить это? — спросил он. — У меня болит голова, и свет бьет по глазам. — Телохранитель снова закрыл жалюзи, и, вместо этого, зажег лампы.
— Это из-за транскодирования? — спросил телохранитель.
— Полагаю, что это так, а ты?
Его телохранителя звали Десолэйн. Оно (сам он еще не мог с уверенностью определить его пол) было двух метров ростом, худым и с длинными конечностями. Его стройное, бесполое тело было заключено в облегающий костюм иссиня-черного металлического плетения, который переливался, как перья птицы. На его плечах просвечивающийся черный плащ скорее двигался, чем висел. Он был легким и полупрозрачным, как паутина или дым, и двигался с движениями Десолэйна, даже хотя и не казался прикрепленным к телохранителю. Дымчатый плащ почти, но не совсем, скрывал пару изогнутых боевых ножей, убранных в ножны на узкой спине охранника.