Он выглядел, как ребенок с детской игрушкой, о которой мечтал в ночном кошмаре. Хотя, ничего детского не было в сдвоенном стаббере, смонтированном на месте головы лошадки.
Обходя площадь, они рванули из укрытия, через пустую улицу в крытый проход на противоположной стороне. Это был узкий проход из рокрита, который вонял мочой. В дальнем конце, позади ряда переполненных мусорных баков, был люк.
Ландерсон бросил взгляд на Гаунта. — Давайте помолимся, что они не нашли и это место тоже, — сказал он.
— Давай, — сказал Гаунт, и обернулся к Макколлу. По кивку своего командира, Макколл растворился в тенях.
Ландерсон сделал шаг к люку и постучал. Через мгновение он слегка приоткрылся.
— Что с Гереоном? — спросило эхо позади люка.
— Гереон жив, — ответил Ландерсон.
— Несмотря на их старания, — ответило эхо. Люк открылся.
Ландерсон и Гаунт вошли в темноту.
Они сделали не более пяти шагов в темноте, когда дула винтовок уперлись им в спины.
— Мордой в пол! Лежать! Немедленно! Мордой в пол!
— Подождите, мы... — начал Ландерсон. Он хрюкнул, когда приклад винтовки приложился к его шее.
— Лежать! Немедленно! Немедленно!
Они легли. Руки лавировали над ними, выуживая оружие, прижимая плечи к полу. Приблизились сапоги и пинками раздвинули им ноги.
— Лежать, мордой в пол, ублюдки! — рявкнул голос.
Внезапно загорелся фонарик и залил комнату светом.
— На вашем месте я бы не стал этого делать, — сказал Макколл из дверного проема, нацеливая свой лазган.
— Мои извинения, полковник-комиссар, — сказала Майор Кёрк.
— Нет необходимости, — ответил Гаунт. — Я понимаю безжалостную натуру вашей охраны. — Она пожала плечами. — Тем не менее, ваш человек убил бы нас.
Они посмотрели на Макколла, который сидел спиной к стене, с винтовкой на коленях, и осматривал окружающую обстановку.
— Да, он убил бы, — сказал Гаунт. — Но, насколько я знаю, он лучший в этом, так что не корите себя.
Комната была маленькой, и была освещена единственной химической горелкой в углу. Шестеро лохматых бойцов сопротивления сидели вместе с Ландерсоном и тихо разговаривали. Еще двое, вооруженные самодельными винтовками, присматривали за дверью.
— Сегодняшняя паника, — спросила Кёрк. — Вы ее вызвали?
— Боюсь, что так, — ответил Гаунт. — Мы ввязались в дуэль с парой патрулей. Мы пытались выйти на контакт.
Она кивнула. — Они позакрывали множество наших выходов. После прошлой ночи.
— А что было прошлой ночью? — спросил Гаунт.
Кёрк вздохнула. Она была высокой женщиной, слегка за сорок, с коротко остриженными темными волосами и поразительным лицом из-за высоких скул и полного рта. Должно быть, она когда-то была прекрасна, роскошна. Нехватка еды уменьшила ее тело, вытянула лицо и подчеркнула ее грудь и бедра. Ее форма была плохо подогнана. — Прошлой ночью, — сказала она, — мы осуществили диверсию.
— Диверсию?
— Чтобы привести вас, сэр.
Гаунт кивнул. Идея болезненно засела в голове.
— Ячейка развернулась и организовала атаки на различные ключевые позиции, чтобы занять внимание сил архиврага. Идея заключалась в том, чтобы отвести внимание от отряда, который пошел на контакт с вами. Нам сопутствовал успех.
— Опишите успех.
— Поражены три тактические цели. Сорок процентов жертв. Ответный удар прикрыл множество наших активных укрытий. Четыре из девяти в Инейрон Тауне. И еще полдюжины в сельскохозяйственном пригороде.
— Сколько погибло?
— Погибло? Или захвачено, шестьдесят восемь.
— Я должен был связаться с полковником по имени Баллерат, — сказал Гаунт.
— Мертв, — ответила она. — Убит прошлой ночью в рейде на Айконоклав. Теперь я лидер ячейки.
В ее голосе не было эмоций, и ничего не отразилось на ее лице. Как и Ландерсон, как и все на Гереоне, Кёрк прошла через столько страданий, что больше ничего не показывала.
— Вообще-то, мы здесь прикрыли лавочку, — сказала Кёрк. — В Инейроне сейчас слишком жарко. Все, что оставалось здесь от подполья, исчезло. За исключением нескольких скелетов, таких как я. — Гаунт кивнул. — В ожидании нас.
Она кивнула в ответ. — Связаться и помочь вам было жизненноважным делом. Это было передано по цепочке Баллерату и мне.
— Откуда? — спросил Гаунт.
— Не могу сказать, сэр. Подполье выживает только потому, что разделяет свои силы. Никто не узнает больше, чем нужно знать. В этом случае, если кого-нибудь схватят...— Она оставила продолжение висеть в воздухе.