— Идемте, сэр! — крикнул он.
— Помоги мне с ним, — запротестовал Гаунт, пытаясь тащить безвольное тело Лефивра.
— Нет времени, сэр! — воскликнул Бонин.
— Сейчас, Бонин! Император Защищает!
С проклятиями, Бонин схватился за ногу.
Макколл выбрался из-под транспортника и открыл огонь из своего лазгана. Маквеннер прикрывал его спину.
Серьезный огонь приближался с обоих направлений дороги. Отряды приближались пешком, и грузовики тоже были близко.
— Бростин! — крикнул Макколл. — Бростин, сейчас или никогда! — Он огляделся.
С винтовкой под мышкой, Бростин стоял около топливозаправщика. Водитель безвольно свисал, застреленный, из кабины. Бростин отцепил шланг и снова включил насос. Прометиум хлынул на дорогу, льясь потоком по дорожному полотну, стекая с насыпи, собираясь в лужи под транспортниками и скрюченными телами.
Бростин все еще курил сигарету. Она уже почти превратилась в окурок.
Макколл замер.
Бростин улыбнулся ему. — Все в порядке, сарж. Я сам справлюсь. Это по мне. — Макколл смотрел в изумлении. — Но...
— Серьезно, валите на фес отсюда. Ты и Вен. Сейчас же, понял меня?
Расстреляв последние заряды, Макколл и Маквеннер бросились с дороги в высокую траву со стороны мельниц.
Вонь прометиума в воздухе теперь была невероятно сильной.
Солдаты приближались с обеих сторон, придя в замешательство, когда их сапоги зашлепали по расширяющемуся озеру жидкого топлива, текущего по дороге. Поспешно они перестали стрелять и начали отступать.
Они все видели человека. Большого волосатого человека, стоящего около топливозаправщика с работающим насосом, со шлангом в одной руке и сигаретой в другой. Он заблестел с головы до ног, когда тоже окатил себя топливом.
— Вот оно, — ухмыльнулся Бростин. — Догадайтесь, что готовится.
Он сделал последнюю, длинную затяжку, выдохнул, и затем бросил окурок.
Окурок дважды крутанулся в воздухе.
А затем двести метров дороги превратились в огненную стену.
XIII
Поднявшись, оглушенные, Макколл и Маквеннер с трудом пробирались сквозь высокую траву, уходя от дороги, жар от огня чувствовался на спинах. Участки поля вокруг них пылали, искры и горящий шлак сыпались с неба. Оглянувшись назад, когда отважились, прикрывая глаза от яркого света, они увидели разрушенный участок дороги. Ад, в котором можно было увидеть лишь смутные очертания уничтоженных машин. Взрыв был таким мощным, что образовал в воздухе закрученный пончик из пламени, который поднялся в небо и, даже сейчас, становился все шире и шире.
На дороге они видели, что линия пикета распалась, когда люди ринулись помочь своим товарищам, а затем были отбиты назад неумолимым жаром.
— Святой Трон, — пробормотал Макколл.
— Идем к мельнице, — сказал Маквеннер. Его голос был беспристрастным. Казалось, что ничто не может взволновать мужественного разведчика, даже зрелище такого масштаба.
Затем он помедлил. Наконец что-то прорвалось через его сдержанность и вытащило наружу отклик.
— Фес меня...— сказал он.
Макколл присмотрелся. Фигура, прокладывающая дорогу в огне, пошатываясь брела сквозь траву ниже дороги. Она упала, и покаталась по земле, пытаясь потушить свою горящую одежду. Затем она снова поднялась и захромала к ним.
Это был Бростин. Его одежда выгорела, его волосы и брови сгорели, его кожа почернела и покрылась волдырями.
Но он был жив. И улыбался.
Они поспешили вниз по склону к нему.
— Я в порядке, — сказал он, его голос охрип.
— Какого феса... какого феса ты не умер? — спросил его Макколл.
Бростин поколебался перед ответом. Там был бочонок геля, в задней части заправщика, замедляющий химическую реакцию в случае разлива топлива. Точно такой же, каким пользовался Бростин в свое время в пожарной службе на Танит Магна. Он окатил себя им как раз перед тем, как провернуть фокус с сигаретой. Это бы не помогло ему не загореться, только не в таком аду, но это защитило бы его на достаточно долгое время, чтобы выбраться. Бростин подумывал объяснить это Макколлу и Маквеннеру, но осознал, что, впервые, показал свои навыки и секреты, которые впечатлили невпечатлительных разведчиков. Он не захотел тратить этот момент превосходства на обычное объяснение.
Он сказал: — Я знаю огонь. Воевал с ним годами. Он не посмеет навредить мне, не после всего того, через что мы с ним прошли.
Разведчики смотрели на него, подозревая, что их одурачили, но не нашли, что ответить.
Бростин вскарабкался по склону.
— Идем, — сказал он. — Мы не можем ждать весь день.