Гаунт ненадолго закрыл глаза. Опять гнусный враг удивил его. Это был почти акт человечности, позволяющий публичный траур на массовых захоронениях. Или это был еще один способ напомнить людям Гереона, как дешево теперь стоят их жизни?
— Дай-ка мне прояснить это, — тихо сказал Роун. — Фесовы вражеские силы позволяют людям посещать могилы?
— Да, — сказала Кёрк.
— Это наш вход туда, — сказал Роун. — Я имею ввиду, притворимся плакальщиками.
— Я тоже так подумал, — ответил Гаунт.
— Наша первостепенная задача – попытаться установить контакт с сопротивлением здесь, — сказала Кёрк.
— Согласен, — сказал Гаунт. — Другой мой план может подождать.
Поток плакальщиков собрался вокруг начала дороги в деревню. Большинство были одеты в запачканные дорожные робы. Некоторые звенели колокольчиками или гремели деревянными бусами. Потерянные в собственных маленьких мирках страданий, они уделили мало внимания группе закутанных плакальщиков, которые присоединились к ним со стороны.
Кёрк и Акресон – с их мерзкими разрешительными имаго – вели группу. За ними шел Роун с Бонином, Крийд, Фейгором и Лефивром.
Незадолго произошло то, что однажды Колм Корбек назвал активное обсуждение, о том, кто должен войти в команду. Гаунт настаивал, что должен быть ее частью – это было его шоу, в конце концов, и каждый Призрак знал это. Но Роун остался в стороне в Инейроне, и не хотел снова остаться и ждать. Они с Гаунтом яростно поспорили.
— Один лидер идет, один остается! — сказал Гаунт. — Мы должны поддерживать жизнеспособность задания. Если мы оба умрем...
— Тогда Макколл примет командование! Ты относишься к нему, как к фесовому старшему, каким он и является, и мы оба знаем, что он сможет сделать дело. Я хочу быть частью этого! Я хочу знать, что происходит! — Гаунт холодно смотрел на Роуна. Может быть, это была ошибка взять его в первую очередь.
— Со всем уважением к Макколлу, это не вариант. Мы сделаем все по уставу. — Роун едва кивнул. — В таком случае, сэр, теперь мой черед.
Роун выбрал Фейгора и, по совету Кёрк, так как женщин проверяют намного реже, чем мужчин, Крийд.
Они уже собрались выдвигаться, когда Лефивр попросил присоединиться к ним. Гаунт и Роун сначала отказали, но Лефивр, выглядящий более сильным и более решительным, настоял. Гаунту казалось, что боец ячейки отчаянно хотел показать себя перед Гвардейцами после его провала у дороги.
— Есть еще одна вещь, — тихо сказал Лефивр. — Я родом их этих мест. Есть все шансы, что моя мать, мой отец и оба брата похоронены на том кладбище. — Даже Роун не смог поспорить с этим.
Из леса Гаунт в бинокль наблюдал их медленное продвижение.
— Вы можете доверять Роуну, знаете ли, — тихо сказал Макколл.
Гаунт обернулся. — Я знаю. Я всего лишь хочу, чтобы он доверял мне. — Макколл улыбнулся. — Он доверяет, сэр. По-своему.
— Сэр? — зов Ларкина был не более шепота. Он осматривал своим лонг-лазом низкие крыши мрачной деревни. — Что это, черт возьми? — Гаунт подстроил свой бинокль. Возле центрального перекрестка деревни росли несколько таликсовых деревьев с обрезанными ветками, превращенные в виселицы. Пара оборванных, напоминающих куклы, форм свисала с них, покачиваясь на легком ветру.
— Ландерсон? — Гаунт дал бойцу сопротивления свой бинокль и указал рукой.
— Что это такое? — сказал он.
— Проволочные волки, — сказала Кёрк. — Не смотрите на них.
Роун вернул свой взгляд к грязной дороге. У него остались остаточные воспоминания о куклах, двух манекенах в натуральную величину, небрежно сделанных из металлических частей, связанных проволокой.
— Сейчас они дремлют, но не смотрите на них, — прошептал Акресон. — Это провоцирует их. — Я не против, подумал Роун.
Они шли дальше. Быстрый взгляд сказал Роуну, что Бонин и Крийд хорошо справляются, наклонив головы под капюшонами. Фейгор тоже, если бы он только расслабил свои фесовы плечи. Он был самым чертовски вертикальным и суровым плакальщиком за историю скорби.
Роун посмотрел на Лефивра. Про себя он проклял Гаунта за его решение допустить человека до этого представления. Гаунт даже имел наглость до того, как они ушли, отвести Роуна в сторону и сказать, что «снисхождение», не было вариантом, потому что Лефивр был заинтересован.