Его глаза сверкали из-под мозаичных овалов. Его, выкрашенные в голубой, усы были длинными и заплетенными в косички.
Его звали Синхед ап Нихт. Он был «из ночи», и эту вещь он хотел настоятельно прояснить через перевод Маквеннера. Он представил своих сыновей: Эзекиля, Эзебе, Эзру и почти дюжину других. Гаунт запутался. В своей серой раскраске и плащах они все выглядели похоже.
Когда настал его черед, Гаунт попытался объяснить свое происхождение и свою цель. Это было медленным делом.
Маквеннер делал все, что мог, чтобы переводить, но вождь продолжал перебивать и задавать вопросы.
— Гереон изменился, — Гаунт обнаружил, что повторяется. — Мир снаружи нихт изменился. Империум больше вам не враг. Пришел Хаос.
— Хх-аоус? — повторил вождь. — Хват уитт меани тиссен верде?
— Архивраг для нас всех, — пытался объяснить Гаунт. — Моя команда, мои люди, мы здесь на очень важной миссии. Он жизненноважная для Империума. Многие погибнут если мы не... — он посмотрел на Маквеннера, который все еще переводил.
— Это нас ни к чему не ведет, не так ли?
— Продолжайте, сэр, — сказал Маквеннер.
— Скажи ему... скажи ему, что я хочу помощи партизан. Нихтгейнов. Я хочу, чтобы нас провели через Антилл, чтобы мы могли добраться до Летрики и центрального региона. Скажи ему, что множество жизней...
— Множество жизней будет спасено. Да, сэр. Я это ему сказал. Дважды. Кажется, что он сосредоточил внимание на цели другого врага.
— Другого врага?
— Хаоса, сэр.
— Преяти, — сказал вождь, наклоняясь вперед. — Хват беют тиссен хх-аоус, соул?
— Вен, скажи ему, что архивраг – это смертоносное чудовище, которое пытается найти его, чтобы убить его и его вид так же, как он хочет убить нас. Мы здесь, чтобы сражаться с ним. Именем Бога-Императора. — Маквеннер снова перевел. Вождь слушал с интересом.
— Скажи ему...
Синхед ап Нихт вмешался, поднимая серую руку. — Хистью, лиссени ви хаф. Каонсил беют таккен, преяти. Гое фром хир, цизе рест алсе, эс уитт меани гуде метт веролл. Он уитт ви шэлле мейкен маиндэ.
Лунатики вывели их из палатки.
— Ну? — сказал Гаунт.
— Теперь мы подождем, — сказал Маквеннер. — Они собираются обсудить то, что мы сказали и решить, что делать.
Один из экскувиторов ординала нечаянно вдохнул мотылька. Он корчился в мутной воде, плещась и блюя до смерти.
Уэкскулл смотрел на него. Он не стоил болта, чтобы закончить его страдания. У ординала было еще пять экскувиторов. Черт его знает, почему он взял их с собой. У Стенелуса был эскорт из пяти Космодесантников. Что он собирался делать с экскувиторами?
Ординал прошагал к умирающему экскувитору. Дергающийся бедняга схватил тонкие металлические конечности Стенелуса скользкими руками в надежде на благословение и помощь. Ординал всего лишь выдвинул тонкую иглу для сбора образцов, и взял образец кровавой пены экскувитора.
— Уровень токсинов – восемь целых одна десятая по шкале Фабия. Влажность воздуха девять частей. Земля покрыта водой на полметра, и уклон вниз на два градуса. Теперь исследование флоры. — Пиктеры ординала начали щелкать, когда фиксировали окружающую массу деревьев. Экскувитор дернулся в последний раз и умер.
Вокруг них, во мраке, псайбер-черепа Стенелуса парили и записывали.
Ординал продолжал свою безостановочную голосовую каталогизацию, задействовав хрупкие медные сенсоры своего шагающего механизма для составления планов. Стержни на шарнирах выдвинулись во все направлениях.
— Ягода с толстой кожурой с красным внеплодником, ядовитая, но с потенциальным торговым значением из-за масла из семечек. Маленький фрукт с коричневатой мякотью, приблизительно...
— Мой ординал, — сказал Уэкскулл. — Пожалуйста, сконцентрируйтесь. Враг. Где враг? — Один из длинных медных пробоотборников поднялся из ила.
— Один момент, лорд Уэскулл. Хммм... одна часть на десять миллионов, но, тем не менее, человеческая кровь. Кого-то здесь укусили. Я так же обнаружил незначительную концентрацию яда мотылька. Любопытно. Искусственная смесь.
— Куда? — потребовал Уэкскулл.
Стенелус показал рукой.
На подвешенной платформе члены команды ждали. Минуты превращались в часы. Казалось, что время проходит с наиболее медленной скоростью. Казалось, что тихий лагерь и медленно клубящийся туман слабо освещенного болота вокруг них поддерживают ту же скорость времени.
— Это бесполезно! — заявил Роун.