— А если для себя? — вновь спросил я.
— Для себя? — вот тут она задумалась сильнее, затем неуверенно произнесла, — Я, честно сказать, не знаю, но вроде как можно обучиться самому, а потом просто сдать в добровольческом обществе экзамен и получить права.
— И можно будет самостоятельно ездить? — уточнил я.
— Ну, да, — вновь неуверенно ответила та.
Затем, решившись, спросила:
— А зачем вам, ваша светлость?
— Да хочу сам водить, — ответил ей, задумчиво провожая взглядом показавшийся справа Пассаж Второвой, вольготно расположившийся на углу Почтамтской и Благовещенского переулка. Множество магазинов, концертный зал, ресторан и гостиница «Европа», собранные под одной крышей, ещё и с несколькими лифтами, ходившими между всеми тремя этажами здания. Я действительно считал здание символом передовой технической мысли. Не раз доводилось обедать в ресторане на втором этаже, с большими, во весь этаж, окнами.
— Зачем? — снова переспросила Алевтина. — Есть же я и шофёра вашего отца?
— Ну, это не то, — поморщился я. — Я хочу сам.
— Но это не так просто, — с некоторой обеспокоенностью произнесла женщина. Притормозив, так что меня чуть качнуло вперёд, резко нажала на сигнал, ругнулась:
— Ну, что за люди? Ну, видно же, что я по главной еду. Нет, она лезет.
Затем вновь вернулась к моему вопросу, кивнула в сторону незадачливой нарушительницы:
— Ну, сами посмотрите, как у нас некоторые ездят. Да и не так просто это, всё-таки автомобиль — достаточно сложный механизм. Одна паровая машина только чего стоит! Наверно, половину времени мы только конструкцию изучали и как его обслуживать. Зачем вам это?
— Просто хочу, — вновь ответил я. — Думаешь, что он настолько сложный, что я в нём не разберусь?
— Нет, разберётесь, конечно, — тут же пошла на попятную шофёра. — Просто странно как-то. Всё-таки у нас мужчины не водят, их жёны возят. Ну, из тех, кого я знаю.
— Ладно, забудь, — махнул я рукой, не считая нужным продолжать разговор.
Но мысленно галочку в голове поставил: восемнадцать мне есть. Какого-либо закона, прямо запрещающего мужчинам управлять автомобилем, нет, я узнавал. Деньги у меня в случае чего есть. Так что можно попробовать обучиться и уже самому, наконец, сесть за руль этого волшебного агрегата.
Вот в чём в чём, а в вопросе управления автомобилем матушка была непреклонна. Стоило только заикнуться о том, чтобы мне дали порулить хотя бы по дорогам рядом с усадьбой, как сразу княгиня начинала вспоминать, сколько аварий за последний год произошло в одном только нашем Томском уезде. Я, конечно, пытался апеллировать к тому, что я с четырнадцати лет вполне себе из огнестрельного оружия стреляю, но в ответ мне устроили гневную отповедь, чтобы я не сравнивал какие-то игрушки с такой серьёзной вещью, как автомобиль, и что от огнестрельного оружия гибнет в разы меньше людей, чем за рулём.
Как по мне, аргумент был сомнительный, но сломить эту стену у меня так и не вышло. Однако, теперь я мог вполне законным путём получить право управления и намерен был этой возможностью воспользоваться.
— Подъезжаем, ваша светлость, — вырвала меня из раздумий шофёра.
Автомобиль вновь повернул и остановился недалеко от центрального входа в гимназию. Подхватив портфель, я вышел на брусчатку, ещё раз посмотрел на чуть попыхивающую выхлопом машину.
— Ну ничего, — прошептал, положив ладонь на капот, — скоро и у меня такая будет.
До начала занятий оставалось ещё минут двадцать, и гимназисты разных годов обучения кучковались перед входом, как обычно, обмениваясь последними новостями, обсуждая друзей и недругов, сливаясь почти в однородную массу тёмно-синего цвета. Впрочем, ученики выпускных классов стояли чуть наособицу, маленькими группками, окружённые полосой свободного пространства, и поглядывали на своих младших собратьев с некоторой снисходительностью.
— Святослав, иди к нам, — махнул мне рукой высокий парень с затянутыми в хвост пшеничного цвета волосами, как раз находившийся в одной из таких групп.
Мой одноклассник, тоже одарённый и тоже дворянин, сын княгини Вяземской и неоспоримая звезда всей гимназии. Наверно, мы бы не были друзьями, если бы я тоже претендовал на какую-то звёздность, но мне все эти выяснения, кто здесь царь, несколько претили, и я дистанцировался от любых негласных соревнований. Собственно, поэтому, не видя во мне конкурента, он и считал меня своим другом.
— Александр, Витольд, Константин, Владимир, — последовательно поздоровался я с каждым из из стоявших одноклассников.