Поэтому я не просто играл роль юноши из благородного семейства, я действительно им был. И любое не слишком глубокое ментальное сканирование не нашло бы в моих эмоциях и ментальном фоне каких-либо серьёзных отличий от любого другого подобного мне человека. Все отличия меня от других, в принципе, вполне укладывались в базовую норму. Я, может, даже иногда чересчур старался не выделяться на фоне остальных.
Впрочем, без должной скромности могу заметить, что маскировка моя была идеальна. За все мои восемнадцать лет никто и никогда не испытал даже тени сомнений, что я не тот, кем являюсь. Наверное, за всю мою долгую жизнь это был самый длительный период мимикрии. И я вполне заслуженно гордился тем, что даже несколько сотен лет без практики ничуть не сказались на моём таланте.
Вот и сейчас я точно так же жил обычной жизнью молодого юноши из богатой семьи. После занятий в гимназии вместе с Александром и Витольдом мы направились не куда-нибудь, а в Пассаж, где почти два часа не вылазили из магазина готового платья «Товарищества А. Ф. Второва с дочерями». Конечно же, никто из нашей троицы не стал бы покупать что-то из представленного, дворянам шьют исключительно в ателье и на заказ, но фасоны. Фасоны, модные веяния из европейских домов моды — вот, что интересовало всех.
— Ты видел этот пиджак? Какие у него швы! Как он сидел по фигуре! — делился впечатлениями Вяземский, когда мы вышли наружу. — Будь у меня чуть меньше благородных предков, право слово, я бы купил. Нет, обязательно скажу матушке, чтобы мне пошили такой.
— Приятная ткань. Да, — покивал я головой. — И сидело хорошо. Но который это уже у тебя? — Я с прищуром посмотрел на него. — Сотый или уже больше?
— Да какая разница, — фыркнул тот. — Главное не в том, какой он по счёту. Главное, что он мне нравится.
Вечер был тёплым, и по улице во всю гулял народ. Чиновницы в вицмундирах после долгого трудового дня, торговый люд в партикулярном платье, закрывший свои лавочки и магазины, кавалеры в сопровождении благородных дам, семейные пары с детьми. По набережной Ушайки и дальше к Томи, чтобы продолжить променад там. И, конечно же, кадеты Томского армейского гвардейского училища боевой магии, разбитные девицы лет двадцати, часто мелькавшие в газетной хронике с очередным скандальным происшествием. Наглые, самоуверенные, щеголявшие формой с нашитой на них курсовкой и эмблемой боевого факультета. Их казармы располагались прямо рядом с нашей гимназией вдоль длинной стороны городского сада.
— Смотри, какие красивые парни! — услышал я звонкий голос, когда мы проходили мимо одной из таких компаний. Троица девушек в небрежно расстегнутых кителях, подпиравшие стену здания, дружно заулыбалась, тут же бесцеремонно преградив нам дорогу.
— Гимназисты, — заинтересованно прищёлкнула языком одна.
— И, по-моему, я их даже видела у гимназии. Выпускной класс, да? — тут же спросила другая.
— Всё верно, — церемонно кивнул Витольд, — ваше благородие.
— Благородие! — тут же, закатив глаза, со смехом толкнула локтём одна другую.
Местмахер им, конечно, польстил, для благородий им требовалось сначала закончить училище.
— Какое совпадение! — произнесла третья. — Нас трое и вас трое. Судари, можем ли мы надеяться, что вы осчастливите нас вашим приятным обществом?
Да уж, какой завуалированный подкат. Впрочем, нравы в Российской Империи были достаточно строгими, и опасаться каких-то чрезмерно наглых и фривольных действий с их стороны не было необходимости.
Я покосился на Вяземского, что уже недовольно поджал губы, явно не горя желанием общаться с кадетами, уже готового их отшить, но мне было интересно узнать кое-что об их подготовке, поэтому, опередив Александра, я произнёс, чуть наклонив голову вбок:
— Сударыни, не вижу каких-то существенных тому препятствий.
Оба моих одноклассника с удивлением на меня покосились, но Витольд привычно решил сомнения не высказывать, а Вяземский внезапно хитро сощурился. На губах его заиграла ехидная ухмылочка, словно он задумал какую-то шалость, правда, кадеты этого не заметили и немедленно обрадовались, принявшись по очереди представляться:
— Кадета третьего курса чаровница Лика Иванова.
— Кадета третьего курса чаровница Варвара Степанова.
— Кадета третьего курса чаровница Маргарита Зайкова.
Улыбка Александра стала шире, и я понял, что он задумал. Девчонки были явно низкого происхождения. Возможно, даже из неодарённых семей, первые с даром. И явно старались впечатлить городских гимназистов, мол, смотрите, ещё кадеты, а уже второй ранг, который обычно присваивают по выпуску.