Видя, что те продолжают растерянно смотреть на меня, начал командовать:
— Берите парней и за мной.
Затем решительно направился к сиделице.
На улице за окном уже слышались полицейские свистки, и через главный вход выходить — это явно попасть прямо в руки полиции. Поэтому, наклонившись к кабатчице, глядя ей в глаза, я веско произнёс:
— Слушай меня. Ты должна вывести нас через чёрный ход.
Но та только посмотрела на меня подозрительно и молча поджала губы, явно не горя особым желанием нам помогать. Время стремительно убегало, и я, перегнувшись через стойку, прошипел:
— Значит так. Ты, видимо, слабо понимаешь, что происходит, и объяснять я не собираюсь. Только вполне серьёзно тебе говорю: если мы сейчас отсюда быстро и тихо не уйдём, проблемы будут у всех, и у тебя в том числе. Я не угрожаю, я просто говорю о том, что будет. И очень может быть, что твоё заведение этого просто не переживёт. Так понятней?
— Понятней, — хмуро буркнула та и, подорвавшись с места, толкнула дверь за своей спиной.
Проведя нас через кухню, а потом через подсобное помещение, она отперла ещё одну дверь, и мы оказались в тёмном закутке позади кабака.
— Туда, — ткнула она пальцем в темноту, в просвет между двумя зданиями, и быстро захлопнула дверь, снова запирая её на ключ.
— Значит так, — повернулся я к девушкам. — Всей толпой мы точно попадёмся. Поэтому Варвара, Маргарита, берите парней и разбегаемся. Встречаемся на том берегу, за Никольской церковью, там место тихое. Ждёте меня, либо я дожидаюсь вас, самодеятельностью не страдаем. Всё понятно?
Те переглянулись между собой и дружно кивнули.
— А теперь бегом! — скомандовал я, и мы резво рванули от кабака прочь.
Стоило выбраться на нормальную улицу, девчонки, закинув моих лыка не вяжущих одноклассников на плечо, резко рванули в стороны, сходу взяв приличный темп. А я, схватив за руку всё ещё немного растерянную Лику, потащил её за собой другой дорогой.
Я не сильно разбирал путь, ориентировался больше на продолжавшие доноситься полицейские свистки, стараясь от них как можно дальше удалиться. Впрочем, хоть и не особо знал местные улочки, но по звёздам и Луне примерно представлял, в каком направлении надо двигаться.
И всё бы было хорошо, если бы, завернув за очередной поворот, мы внезапно не наткнулись на банду жиганок, потрошивших какое-то бесчувственное тело. Не в прямом смысле потрошивших, на органы тут никого не разбирали, просто все ценности и даже часть одежды уже перекочевали в руки преступниц, и те стояли над телом, думая, по всей видимости, что ещё с него можно поиметь.
Встреча произошла настолько неожиданно, что я отпустил Лику, отступая на шаг назад, чтобы оценить обстановку. И это оказалось не самым удачным ходом, потому что сзади ко мне тут же прижалось чье-то тело, дохнув смесью чеснока и лука в ухо, и рядом очень знакомо щёлкнул взводимый курок.
— Опачки, — произнесла одна из бандиток, по-видимому, старшая. — И кого это к нам принесло?
А крепко держащая меня бабища хрипловатым басом ответила:
— А у нас тут мальчик.
— Мальчик? — посмаковала главная бандитка, приближаясь. — И кадета! Как интересно!
Затем, присмотревшись ко мне, воскликнула:
— Ба! Так это ещё и дворянчик! Ты смотри! Как сегодня прёт-то! У него, небось, и рыжьё найдётся! Да и шмотки ничего, можно толкнуть!
Лика, зло скрипнув зубами, чуть сгорбилась, волком смотря на банду, что неторопливо окружала её со всех сторон.
— Отпустите его! Иначе…
— Что иначе? — хмыкнула атаманша. — Думаешь, что тебя там, в училище, чему-то научили, и ты тут сейчас всех нас положишь?
Дёрнув кистью, бандитка зажгла в ладони огненный шар.
— Не ты одна тут это умеешь. Да и паренёк твой под прицелом, только дёрнешься, и в нём сразу появится парочка лишних дырок. Если ты думаешь, что мы не пойдём на мокруху, то ошибаешься. Ночь тёмная, река глубокая, притопим ваши трупики, никто не найдёт, и на этом сказочка для вас окончится. Поэтому не балуй и давай всё, что есть.
Бандитка, что меня держала, тоже не стояла без дела, пока их главная описывала нам наши перспективы, активно шарила по мне свободной рукой. Уж не знаю, что она искала: деньги или то самое рыжьё. Но то и дело похотливо всхрюкивая, хватала меня то за грудь, то за промежность. Впрочем, мне это было даже на руку, потому что, сконцентрировавшись на облапывании, она чуть отвела пистолет в сторону, перестав тыкать им мне в бок. И тогда я решил действовать.
Улучив момент, перестал изображать парализованную страхом жертву, резко вывернулся, перехватил руку с оружием и исполнил один из приемов из моей прошлой жизни. Будь бабища одарённой, не факт, конечно, что получилось бы, но тут мне повезло, что она была обычным человеком, и мне хватило сил провести залом с выводом на болевой. А затем без всякой жалости я вывернул ей руку до предела, подбил колени и одним резким движением сломал её в суставе.