Не скажу, что я был большим патриотом моей новой родины. Всё же большую часть своей жизни прожил совсем в другом мире, но там верность моя распространялась исключительно на мою госпожу и её идеалы. Только ради неё я воевал, только ради неё проливал свою кровь. Но здесь, в этом мире, Россия мне нравилась, с её централизованной властью и крепкой управляющей силой. Мне нравилась чёткая иерархия и структура Империи, за одним исключением, что я пока в эту иерархию не вписывался. Но даже так, менять это на непонятные перспективы в стране жуликов, воров и бандитов, нацепивших на себя маски законопослушных граждан, но внутри, под ней, оставшихся точно такими же беспринципными дельцами, я не слишком хотел.
Впрочем, ситуация требовала сначала оценить все риски и уж точно не совершать каких-то поспешных действий.
— Хорошо, — наконец произнёс я, ответив жадно ждущей моих слов воеводе. — Я пойду с тобой.
— Я докажу… — женщина умолкла, проглотив ком в горле, затем, с жаром, продолжила, — докажу, что достойна тебя.
Она замерла, а затем, сделав шаг навстречу, потянулась ко мне, от волнения чуть приоткрыв пухлые губы. Её желание нетрудно было угадать, и я качнулся навстречу, мягко коснувшись её губ своими. Мы застыли в коротком поцелуе, и сердце женщины быстро-быстро забилось, а ладони мягко и осторожно легли на мою талию, словно боясь нечаянно сломать. Но, взяв себя в руки, Алёнова отстранилась, продолжая, впрочем, жадно на меня смотреть, так, будто готова была наброситься дикой кошкой, срывая одежду. Затем прошептала:
— Спасибо, — и, развернувшись, немедленно из каюты выбежала.
А я, проследив за захлопнувшейся вслед за ней дверью, только покачал головой и пробормотал:
— Во дела.
Появившаяся прямо в разгар занятий взвода дневальная застыла на пороге и, встретившись глазами с кураторой взвода, подполковницей Жаковой, отрапортовала:
— Госпожа подполковница, кадету Иванову к начальнице училища!
Подполковница недобро нахмурилась, но возражать не стала. Гаркнула:
— Иванова!
Лика тут же подскочила с места.
— Я!
— Бегом! И сразу назад.
— Есть!
Девушка мгновенно сорвалась с места, одновременно недоумевая такому срочному вызову и тревожась, что он может быть как-то связан с той историей, когда она познакомилась со Святославом, княжичем Деевым.
Всё же, не смотря на его слова, что всё улеглось, и поводов для беспокойства нет, она продолжала опасаться, что их связь могут раскрыть. А ещё ей очень хотелось верить, что она ему не безразлична. Сама она вполне отдавала себе отчёт, что влюбилась в юного аристократа по уши. И дело было вовсе не в титуле или богатстве его рода. Он был парнем, каких прежде ей встречать не доводилось. Что-то в нём было от, как говорят французы — «хом фаталь» — рокового мужчины. Его красота заставляла других женщин оглядываться. Но он не пользовался этим, наоборот, будто не обращал на эту мелочь внимания. Умный, серьёзный, рассудительный, сильный. Пусть не телом, но духом. Впрочем, он был достаточно крепок, в сравнении с другими мужчинами. Тогда, в переулке, он смог победить одну из бандиток без всякой магии.
О нём она тоже беспокоилась, потому что он так и не появился на их следующей встрече. Девушка несколько часов проторчала в здании пивоварни, дожидаясь его, но юноша так и не появился, как и не появлялся эти несколько дней в мужской гимназии, сколько она возле неё ни караулила.
И это ощущение тревоги, словно пружина часов, сжималось глубоко в груди всё сильнее, чем ближе она была к кабинету начальницы училища.
Нет, Лика пыталась думать, что это связано с какими-то внутренними вопросами, но каких-то особых провинностей за собой не знала, кроме естественных мелких нарушений режима, свойственных любой кадете училища. Но с такими вещами, как правило, разбирались командиры рот, поэтому вряд ли что-то такое могло сподвигнуть начальницу на личное участие.
Оказавшись у двери, кадета постаралась успокоиться, и несколько раз глубоко вдохнула, а затем, два раза стукнув костяшками пальцев по двери, вошла.
Однако, в кабинете полковница оказалась не одна. Рядом с ней сидела, по одному только виду, весьма властная и внушающая лёгкий трепет женщина, явно из благородных. И, судя по идущему от неё ощущению мощи, магичкой была не из последних, почти не уступая обладающей четвёртым рангом начальнице училища.