При нашем появлении ворота немедленно распахнулись, и мы, поочерёдно пересеча три прохода под стенами, оказались на небольшой площади внутри, с легкой тряской проехав по брусчатке и затормозили возле крупного двухэтажного длинного здания живо напомнившего казамы томского училища боевой магии.
— Выгружаемся! — скомандовала майор, первой выпрыгивая из машины на плац, не утруждая себя открыванием двери.
Остальная группа попрыгала за ней, оставив нас с княжной вдвоём.
И вот тут я буквально почувствовал, как меняется моя соседка. Если во время боевого выхода она всецело подчинялась старшей, как рядовая, ну почти, официра отряда, то теперь, вернувшись в крепость, она вновь стала великой княжной, второй по старшинству, после цесаревны. Обладавшей почти абсолютной властью над всеми здесь присутствующими.
Я догадывался, почему она сейчас здесь. В будущем, когда цесаревна Мария сменит нынешнюю императрицу на троне, Ольга возьмёт на себя командование армией, и не далее, как месяца три назад, была высочайшим указом Её Императорского Величества, сначала назначена генерал-адьютаной, затем членой Государственного совета, а спустя неделю — командирой гвардейской армейской бригады.
А бригады эти, как раз и заняты, в основном, когда империя не воюет с соседями, и занимаются гарнизонной службой в различных зонах типа Иркутской.
Видимо, после назначения, её светлость решила сама изнутри понять работу боевых официрских групп, дабы иметь о ней собственное непредвзятое мнение.
Что ж, уважаю.
Стоило великой княжне ступить на мостовую, как рядом мигом образовалось аж три чины, одна другой представительней. Я, худо бедно, разбирался в мундирах и тут же распознал в первой, застывшей с папкой в руках, старшую адьютану бригады, в звании подполковницы, за ней, располагалась некто явно придворного звания, не ниже камер-фрейлины, а ещё чуть в стороне, тут я немного напрягся, стояла целая полковница жандармского управления. Впрочем, нечему удивляться, что высокая чина охранного отделения находится при великой княжне. Охранка на то и охранка, чтобы охранять и бдить за первыми лицами государства. Эта дама явно тоже будет иметь со мной беседу.
— Ваше Императорское Высочество, — склонили голову все трое, стоило великой княжне неторопливо, откинув дверцу, ступить на брусчатку.
Я потянулся следом, намереваясь скромненько постоять в сторонке, пока, приняв доклады, великая княжна решит, что делать со мной, но та, ни с того ни с сего вдруг развернулась, протянув руку, предлагая мне помочь выйти, чем вызвала удивление не только у меня, но и встречающих, сразу очень внимательно принявшихся разглядывать, что за фрукт тут нарисовался.
Что ж, от руки представительница Императорского дома не отказываются, если не хотят навлечь на себя высочайшее неудовольствие. Принял, позволяя помочь себе спуститься.
— Федора, — обратилась к старшей адьютане великая княгиня, — проводи юного княжича, — кивок головы на меня, — вели накормить, затем ко мне.
— Будет исполнено, — резко кивнула та головой.
— А вы, дамы, давайте за мной, — произнесла Ольга обращаясь к камер-фрейлине и жандармке.
Майора, за нашими спинами начала разбор полётов, сурово выговаривая кому-то. Я обернулся, снова поймал непонимающий и отчасти жалобный Вики взгляд, пожал плечами и показал, что все нормально. Она открыла было рот, что-то спросить, но тут же напоролась на суровый майорин взгляд и понуро замолчала.
— Ваше сиятельство, — настойчиво позвала меня старшая адьютана, и я, немедленно повернувшись, произнёс:
— Иду, сударыня, иду.
Спустя примерно час, минут двадцать из которых я терпеливо, неотрывно опекаемый адьютаной провёл в приёмной великокняжеских покоев, её высочество изволило меня принять.
Сама великая княгиня ожидала меня расположившись в козетке с резной спинкой и гнутыми ножками, закинув ногу на ногу и небрежно удерживая в руке бокал вина.
Помещение было весьма большим и богато убранным. Камин в стене с большим зеркалом над ним и массивными часами на каминной полке, с прикрытой узорчатой ширмой топкой, пианино в углу, расписная ваза больше метра высотой возле пианино с растущей из неё пальмой. На стенах несколько картин в богатых рамах. По центру, с потолка свисала большая люстра на несколько десятков электрических свечей. Ну а под ногами её высочества лежала большая медвежья шкура вместо ковра.