Я хмыкаю, но решительно не возражаю.
— Вижу, у вас была проведена основательная подготовка.
Вальтер разводит руками:
— Имелось много споров и дискуссий, товарищ Первый секретарь. Реформа — итог компромиссов и прорывных решений.
Умен этот немецкий напыщенный от собственной значимости партфункционер. Еще в декабре 1962 г. Ульбрихт заявил, что руководство СЕПГ намерено отказаться от прежней экономической политики. Он потребовал покончить с идеей примата политики над экономикой, поскольку экономические задачи имели теперь преимущество. И главную роль в разработке новой реформы играли технократы, а не партийные функционеры. Ульбрихт стремился обойти партийную элиту, компетентности которой в экономических вопросах он больше не доверял. Что-то похожее случилось позже в СССР, но Косыгинской поезд на пути в рыночную реформу довольно быстро забуксовал. Генеральный же отнюдь не был Дэн Сяопином, чтобы обойти на кривой козе партократию. Так что, сам того не ведая, глава ГДР дает мне в руки мощный рычаг против советской партократии.
«У них же получилось!»
И что еще интересно: прямо на глазах произошли важнейшие изменения в лексике реформаторов. Появление термина «система», например, указало на явный рост влияния кибернетики, когда о социализме предлагалось думать, как об интегрированной, донельзя сложной системе. После смерти Сталина, который по странной причине запретил развитие кибернетики, новое советское руководство превратило новую науку в прогрессивную и социалистическую. В октябре 1961 года накануне открытия XXII съезда КПСС, был опубликован сборник статей «Кибернетику — на службу коммунизму!». Народное хозяйство уже рассматривалось как сложная кибернетическая система, включающая в себя огромное количество различных взаимосвязанных контуров управления. То есть пока наши умники чесались, немцы решительно взяли новую науку на вооружение. Любопытненько! Кто это у них такой умный?
— Вы не боитесь, товарищи, что уйдете слишком далеко от построения социализма, создавая его государственный рыночный вариант?
— Конечно, нет! Ведь все процессы проходят под строгим контролем партии.
Слишком быстро ответил. То есть налицо самый настоящий ревизионизм. И мы, советские коммунисты ничего поделать с этим не можем. В иной истории везде в соцлагере происходило то же самое. Потому в конце восьмидесятых их чахоточный социализм, зачастую подпитываемый заемными ресурсами, стремительно рухнул. Эти страны не самодостаточны и могут существовать лишь в более крупной системе. Ушел СЭВ, пришел ЕС. Промышленность переформатировали, скупили или частично утилизировали. Но в этот раз голос туземцев не учитывался. Кому-то достались плюшки, кому-то дырка от бублика.
Откуда вообще выросли корни новой немецкой модели? После возведения Берлинской стены 13 августа 1961 года ГДР не могла рассчитывать и на советскую помощь в прежнем объёме. Осенью 1962 года правительственная делегация ГДР вернулась из Москвы с пустыми руками. Председатель Государственной плановой комиссии Карл Мевис, намекнувший советским руководителям, что СССР мог бы помочь ГДР в наполнении «витрины социализма», получил холодный отказ: если немецкие товарищи хотят быть «витриной», пусть наполнят её собственными силами. Вот и стараются как могут. Такое рвение обязательно требуется подержать. Поправки внесем позже как основные акционеры.
— Хорошо, — улыбаюсь и замечаю, как немецкие руководители расслабляются. Я все-таки как никак их генеральный фюрер. — А мы, в свою очередь, будем изучать ваш опыт.
Глава ГДР расплывается во весь рот:
— Мы всегда рады помочь нашим советским камераден. Теорией и практикой социалистического строительства.
Тщательно пряча кислую мину, оглядываюсь на помощника, то берет у меня папку и несет Ульбрехту. Я комментирую:
— Изучите, битте, мои предложения сегодня, Вальтер. А завтра на свежую голову переговорим. После обеда я улетаю в Польшу.
Пишу в блокноте: найти их специалистов по планированию и кибернетике. Вызвать в июне на экономическо-кибернетический симпозиум. На нем я соберу лучшие умы Союза. И пожалуй, добавлю туда специалистов из Восточной Европы. Венгры и немцы мне нужны самому, сугубо как практики. Чую, что старые сталинские кадры уже не справятся с объемом возлагаемых на них задач и придется придумывать нечто новое. Между тем сентябрь, когда на очередном пленуме будет решаться судьба экономической реформы все ближе и ближе.