Соответственно, с середины 60-х годов была сделана ставка на рекордное развитие хлопководства в Средней Азии. На пике производства хлопка, в конце 1970-х годов, его сборы достигали 7–8 миллионов тонн хлопка-сырца в год, а приписки — около миллиона тонн. За лицевой стороной хлопковой эпопеи, за трудовыми подвигами дехкан и награждениями местных руководителей скрывалась неприглядная подноготная — приписки и взятки, ложь и обман, использование рабского детского труда и самое страшное — экологическая катастрофа. Необходимо избавить эти республики от тяжкой повинности. Все сплелось в тугой узел. Еще одна проблема — разобраться, кто так «нагружал» хлопок в ущерб чисто русскому льну. Льноводство мы будем усиленно возрождать. Программа уже готовится.
Нужно внимательно изучить потребности страны в хлопке. Он крайне важен в производстве порохов. На это уходило до 2–3 миллионов собранного вручную хлопка. Поручу это дело Кириленко. Он въедчивый товарищ, да и в его поле компетенция. Ставим его на тяжелую промышленность, где львиную долю имеет ВПК. Пусть узнает, сколько нам требуется пороха и прочей взрывчатки. Чем можно заменить хлопок и сколько его потребуется. А пока обратить особое внимание на основного поставщика хлопка Индию и Бангладеш. Нам есть что им предоставить. Я даже готов отдать новейшие самолеты и танки. Разумеется, в «экспортном варианте».
Взамен на полях Узбекистана надо выращивать овощи, строить хранилища и больше рефрижераторных вагонов, и прицепов к грузовым автомобилям. Черт, их у них мало. Кто может помочь? Австрийцы, шведы, французы? Новое задание легло в «рабочий блокнот». А ведь при их солнце можно там ставить теплицы, как в Турции и выращивать несколько урожаев.
Как там называется такой метод полива? Капельный полив! Двойной профит! Будет страна с помидорами, кабачками и зеленью с апреля по ноябрь. Можно предложить такое и Закавказью, но пусть те сами придут и на свои строят. Узбекистан центр нашей Русской Азии, там должно быть сытно и приятно жить. При русских правителях. Города со временем станут русскими форпостами, медленно пережевывающими местные традиции. Паранджу с женщин мы уже сняли, исламистов постреляли. Пора двигаться дальше. Бросать освоенное пространство, как будуший профит нельзя.
Кто-то тронул меня за плечо.
— Прибыли, Леонид Ильич.
Питовранов также как и Вольф, не смахивал на прожжённого разведчика, каким нам его рисуют в советских и голливудских фильмах. Не записной красавец или интеллектуал. Выступающий продолговатый нос излишне притягивает внимание, глаза смотрят с прищуром. Заметно — этот перец себе на уме. Но было в этом человеке нечто такое зловещее, что даже в охраняемом доме я опасался. Скорее из познаний будущего и его возможной роли в случившемся. По-хорошему бы его тут же во дворе шлепнуть из подаренного немцами Вальтера. Он тут, в выдвижном шкафчике заряженный лежит. Ха-ха, перестраховщик! За дверью два мордоворота каждый чих прослушивают.
Видимо, что-то все-таки промелькнуло в моих глазах, чекист невольно дернулся. Понятно, что не из лучших побуждений сюда доставлен. Деваться ему некуда. Если уж попался в поле зрения Высших, то лучше сотрудничать. Или станешь лагерной пылью. Вы сами, ребята, такие игры придумал, так что не отсвечивайте.
Грибанов также занервничал, пауза затянулась. Это просто меня унесло памятью туда, где никто уже не побывает. Но начнем помолясь:
— Товарищ генерал-лейтенант, ходить вокруг да около не стану. Будете работать на меня?
Питовранов не зря возглавлял в самые суровые годы контрразведку. Ни один мускул на лице не дрогнул.
— Предлагаете работать под началом Олега Михайловича?
— Скорее рядом. Для вас конкретно у меня будут специальные задачи. Но флаг вашего корабля от Информбюро.
Недавний могущественный начальник Второго главного управления МГБ СССР быстро прокачивает ситуацию.
— Можно узнать профиль будущей работы?
— Как всегда: в первую очередь — сбор информации. Как внутри страны, так и за рубежом.
Питовранов вздохнул и пошел ва-банк.